Центральный Зомбиленд

Даша с неприкрытым интересом наблюдала за выражением его лица. Быть объектом научного изучения оказалось неприятно. Он отвел глаза в сторону и задумался.

– Наверно, если мне будет угрожать утилизация… И для меня будет важно не быть утилизированным в тот конкретный момент, – слова с трудом протискивались сквозь его губы, – тогда я, по логике, должен выстрелить…

Последняя часть тирады прозвучала неожиданно с вопросительной интонацией.

– Просто обязан, – подтвердила Даша. – И я думаю, у тебя получится. Но на всякий случай помни, что в парализующем режиме ты никому большого вреда этой рогаткой не причинишь.

Она всунула ему в руку пистолет, задержав теплое прикосновение чуть дольше, чем нужно, и вернулась к выстроившейся в парадном строю кухонной технике. Кирилл еще раз взвесил в руке оружие. Слишком легкое. Слишком несерьезное, для прибора, призванного отнимать чью-то жизнь. Не чувствуется никакой тяжести и никакой ответственности от обладания им. Какие же мысли должны родиться в голове, чтобы ты смог убить кого-то? Притом не в борьбе, когда ты практически не думаешь связно, а телом твоим управляют самые кончики нервов, но преднамеренно… Взять и оборвать чье-то существование. Ведь в этом существовании есть столько всего. Детские игры, переживания молодости, первая близость, друзья, родные, знакомые… Вчерашний дождь и сегодняшний солнечный день, наконец… Даже если человек или зомби не помнит всего этого, они все равно там есть. Они и составляют его существование… Нет не существование, к черту проклятое слово из прошлого, его жизнь. А ты возьмешь и сотрешь все это… Почему? Потому что тебе это нужно будет в данный момент? Или это будет нужно кому-то другому, кто может приказать тебе. Но сотрешь-то именно ты. Странное, должно быть, будет у тебя ощущение. Интересно, те, кто утилизируют зомби, думают об этом? А зомби, растерзавшие человека на перекрестке? Нет, он помнит, там мыслей точно не было. Был только голод. На всякий случай он перевел пистолет в режим парализатора и, подхватив поднос с провизией, вышел из кухни.

Профессор в своей комнате катастрофически скучал. Он возлежал на широкой тахте в невесть откуда добытом теплом халате, и мысли его медленно кружились на месте, как листья в стоячем пруду. Появление Кирилла заставило его оживиться.

– Молодой человек… зомби или кто хотите, как я рад вас видеть! – Профессор с живостью вскочил с лежанки и подлетел к Кириллу.

Кирилл от неожиданности отшатнулся, а недремлющий на посту у двери Рыжик назидательно гукнул и стрельнул в пленника искрой. Сергей Петрович ойкнул и сел на место. Кирилл молча прошел к столу, где сгрузил с подноса принесенный провиант.

– Прошу откушать, – с напускной твердостью сказал он.

– Благодарствуйте, – жеманно протянул профессор, но тут же сорвался в более легкомысленное направление. – А вы со мной не побудете? Право, мне так грустно в этом заточении…

– Не могу. У нас много дел, – не задумываясь, соврал Кирилл.

Лгать профессору доставляло ему особенное удовольствие. Однако тот не сдавался.

– Вы знаете, я здесь в полном вакууме, – сообщил он Кириллу, не обращая внимания на показное равнодушие собеседника. – У меня лет тридцать не было даже одного дня, не связанного с работой. А ситуацию, когда нет ни выхода в сеть, ни иного источника информации я вообще не припомню. ? Профессор грустно вздохнул и бросил взгляд на стол. – Кстати, я сосиски и жареные яйца не ем, забочусь, знаете ли, о здоровье.

– Жалость какая, а ничего другого нет, – снова погрешил против истины Кирилл. – Так что либо это, либо лечебное голодание.

Сергей Петрович понимающе хмыкнул. Умный, однако, человек, ловит все с полуслова.

– Ну да ладно, потерплю, – мученически изрек пленник. – А робот ваш просто изувер…

– Кто? – удивился Кирилл.

– Жестокий и негуманный субъект, испытывающий удовольствие от моих страданий, – пояснил профессор.

Рыжик возмущенно пискнул и мигнул всеми датчиками сразу.

– Не может такого быть, – убежденно сказал Кирилл.

– Но он запрещает мне ходить по комнате, приближаться к окну и даже разговаривать самому с собой и с ним, – пожаловался ученый. – А чуть что не так, бьет током.

– Это возможно и даже правильно. – Кирилл погладил Рыжика по ржавой макушке. – Однако не может такого быть, чтобы данные вещи доставляли ему удовольствие.

Робот согласно прогудел фрагмент какой-то мелодии.

– Вы же не думаете, – продолжил Кирилл, – что хоть кому-нибудь может доставить удовольствие длительное пребывание с вами в одном помещении.

Свой монолог он увенчал самой дружелюбной улыбкой, на какую только был способен.

– Издеваетесь, – обиделся профессор.

– Что вы, Сергей Петрович. – Дружелюбие на лице Кирилла грозило перерасти в идиотизм. – Подбадриваю вас в заключении веселой шуткой.

Он взялся за ручку двери.

– А я бы мог вам еще массу интересных вещей рассказать… – Несчастный старичок попытался использовать свой последний козырь. – О тайнах мира…