Центральный Зомбиленд

Даша медлила и не отпускала край его рубашки. Ситуация утратила всю свою неловкость и доставляла обоим какое-то странное, горьковатое наслаждение. Так бывает, когда знаешь, что через миг случится нечто невероятное и прекрасное. И предвкушение этого заставляет трепетать каждую жилку внутри тебя.

Однако молчание затягивалось. Кто-то должен был решиться первым, и никто не решался. Невнятные, глухие сомнения заползли в сознание. Правильно ли он понял ее взгляд, ее взбудораженные мысли и порывистые движения? Не испортит ли он напрочь преждевременным рывком своим только зарождающиеся их отношения? Сомнения крепли, возвышая голос, и волшебство отступило. Тяжелая красная капля сорвалась с края стола и разбилась об пол. Кирилл слышал, как она свистела, раздвигая воздух. Чувства его обострились до предела. Его оглушил влажный удар умершей капли. И только случайно, на границе слышимых звуков, он уловил легкий вздох, проскользнувший мимо желанных губ. Даша отпустила его рубашку и собралась что-то сказать перед уходом…

Нет, это точно неправильно! Он шагнул к ней так, что они стояли уже вплотную. Его левая рука проскользнула за талию, притянув еще ближе. Правая удержала ее откинувшийся затылок. И губы их в это мгновение уже соединились в долгожданном поцелуе. Мысли их тотчас взорвались, хлынули друг в друга и смешались в сияющей неразберихе. Мир вокруг подернулся туманом, поплыл, разъезжаясь по швам, и исчез… Под опущенными веками родился новый мир. И были в том мире только они одни. И никто другой не мог нарушить его границы. Он обнимал ее нежно и сильно. Она упиралась руками в его обнаженную грудь, будто пытаясь оттолкнуть, но не отталкивала, а скорее соединяла их в единое целое. И они целовались.

Какими же теплыми и сладкими были ее губы, распахнувшиеся под натиском его губ! Как податливо приняли они поцелуй, как скоро и страстно ответили на него. И в поцелуе том не было ничего детского и невинного. Это был настоящий, жадный и глубоко безнравственный поцелуй. А точнее – поток поцелуев, потому что они отрывались, переводили дыхание и вновь тонули в нежнейшей бездне. Руки обоих уже бродили по спинам и волосам. Их смешанное дыхание было жарким и надрывным. И они желали, и ждали, и страшились того, что будет дальше…

В конце концов, кто-то из них неловким движеньем смахнул со стола с таким трудом распечатанную бутылку. И она, разлетевшись на сотню осколков, окатила их бордовой волной. Только это заставило их разорвать объятия. Отскочив в сторону, туманными еще глазами смотрели они на залитый вином пол, на зеленые бутылочные стекляшки. И они никак не могли отдышаться и понять, кто они и что с ними произошло.

Когда смысл происходящего потихоньку проник в их головы, проклятая неловкость вновь аккуратно разделила их сплетенные в единый клубок мысли. Они молча стояли рядом, и чувствовали себя нашкодившими детьми, которые вместе сотворили нечто запретное и взрослое, и сейчас немного стеснялись друг друга, потому что каждый знал о вине соучастника. Даша первой нашла выход из томящего положения. Она просто перевела разговор на постороннюю, абсолютно нейтральную тему.

– Неудачная оказалась бутылка, – хихикнула она, пожалуй, даже излишне весело, чем это требовалось.

– Это точно, – выдохнул Кирилл. – Хотя без нее было бы хуже…

Он попытался снова поймать взгляд девушки и вытянуть ее к более откровенным вопросам. Однако мысли Даши разбежались в разные стороны, как мартовские кошки, в которых плеснули водой и окна.

– Надо срочно все убрать, – объявила девушка, проигнорировав последнее замечание. – Я за чистой одеждой. Ты сможешь навести порядок?

В конце предложения она поставила знак вопроса, но ответа от Кирилла, очевидно, не требовалось. На всякий случай он все же кивнул и стал оглядываться в поисках робота-уборщика. Плоский автомат почему-то до сих пор не вылез, хотя его датчики уже должны были сработать на вопиющий беспорядок обагривший кухню.

– Кстати, – Даша, которая успела допорхать до двери, обернулась и, наконец, взглянула прямо на него, – забыла сказать, робота-уборщика пришлось отключить, в нем тоже есть датчик-фиксатор.

Она улыбнулась ему самым очаровательным образом, став сразу до боли родной.

– А как… – протянул он, оглушенный ее улыбкой и взглядом.

– Под мойкой есть тряпки и вроде бы веник, – сообщила Даша. – А мусор можно выкинуть вон в ту корзину.

Кирилл автоматически повернул голову в направлении, заданном ее точеной ручкой. Когда глаза вернулись на место, Даши уже не было. Только дверь кухни скрипнула, оставив его наедине с разбитой бутылкой, пустыми надеждами и сладким вкусом меда и трав на губах.