Центральный Зомбиленд

Девушка, меж тем, уже описывала чуть ли не тайное общество, некую закрытую организацию единомышленников, которая станет двигателем прогресса в отношениях между двумя частями цивилизованного мира. И они вместе, рука об руку, двинутся наперекор… или вопреки… и еще куда-то… Интересно, у нее был парень в ее собственном мире. Наверняка был. Возможно, и сейчас имеется. Кирилл попытался представить этого человека. Почему тот не волнуется, отпустив от себя такую девушку на столь длительный срок? Может быть, он тоже из гуманистических идеалистов, как и она? И в данный момент он вполне возможно решает какие-то глобальные проблемы и достигает высших целей… До чего, наверно, неприятная личность! Даже думать о нем было противно. Сам Кирилл в сложившейся ситуации не то что никаких идей не имел, но и какие-либо планы строить был не способен. Да может, и нет вовсе у Даши никакого друга ? ни постоянного, ни временного. Она же должна была его хотя бы случайно упомянуть или вспомнить в разговоре. Данная утешительная мысль показалась Кириллу более чем разумной. Он облегченно улыбнулся…

– Ты правда считаешь мою теорию смешной. – Даша вынырнула из глубин вселенского разума и вперила в него свой нежный взор.

Кирилл энергично кивнул, потом покачал головой и снова кивнул. Он никак не мог сориентироваться, какая реакция с его стороны будет сейчас уместной. Шея его начала уставать от непрерывного соглашательства. Рука вежливо тянулась прикрыть зевок. Веки потихоньку сближались. Бессонная ночь и перевозбужденный день требовали ухода в бессознание. Наконец ярким светом вспыхнул в мозгу универсальный ответ.

– Некоторый моменты ее кажутся более спорными, чем другие, – выдал Кирилл, изобразив на лице следы таинственного знания.

– Серьезно? – переспросила сильно удивленная Даша.

Раскрасневшаяся и пылкая, она всем видом настоятельно требовала, чтобы ее поцеловали. Во всяком случае, усиленно провоцировала это. Кирилл облизнул губы.

– Конечно, серьезно.

Отступать было некуда. Да он и не знал направления для отступления.

– Мы же обсуждаем теорию о равноправии полов, правильно? – На всякий случай уточнила Даша. – В нашем обществе она не вызывает никаких вопросов и, насколько я помню, у вас тоже считается бесспорным постулатом.

Черт его дернул отвлечься именно на подобной беллетристике.

– Ну, я бы не оспаривал ее в целом, но некоторые моменты требуют более широкого осмысления.

Кирилл для важности нахмурил лоб.

– Ты хочешь сослаться на исторические примеры? – Она посмотрела на него возмущенно, но с некоторым уважением. – Однако они доказали свою бесперспективность, и уместны разве что в обществе дикарей, кочующих за Барьером.

– Не совсем четко выведенная аксиома. – Кирилл вытащил очередное увесистое слово из институтских курсов.

– А, по-моему, очевидная, – насупилась Даша. – Ты действительно считаешь, что права разумного существа могут быть ограничены по половому признаку?

– Я такого не говорил. – Во избежание долгих дискуссий, переходящих на личности, стоило увести разговор от скользкой темы, над которой он даже никогда не думал.

– А что ты говорил?

– Вообще-то, я молчал, – сообщил Кирилл. – Однако если бы меня спросили, то я бы сказал, что такое прекрасное и совершенное создание, как ты, должно иметь намного больше прав и социальных бонусов, чем подобное мне никчемное и потерянное для общества существо.

Он состроил жалостливую гримасу и пустил всхлип на последних словах. Даша замерла на вдохе. Природное чувство противоречия и желание поспорить не хотели сдаваться так быстро.

– Дурак, – выдохнула она наконец.

При этом голос ее не просто вернулся в обычный тон, но прозвучал почти нежно.

– И ты мне очень нравишься, – искренне ответил Кирилл.

За окном разлились чернила густого синего цвета. Кир бесцеремонно зевнул. Даша подарила ему лучезарную улыбку.

– Ладно, – смилостивилась она. – Пора спать. Утром уберем со стола и займемся делами.

– Повинуюсь, моя госпожа, – склонил он голову.

Обращение сие вызвало у девушки недовольную гримаску, но Кириллу почему-то нравилось слегка поддразнивать ее.

– Я не… – начала было Даша, но затем махнула рукой. – Сам знаешь, что ведешь себя глупо.

Он опустился на одно колено и протянул ей правую руку.

– Оскорбления, как мед для меня из ваших уст, драгоценная госпожа, – почти пропел он.

Даша встала, проигнорировав предложенную для опоры ладонь, и решительно направилась к двери. Уже исчезая в полумраке коридора, она обернулась и показала ему язычок такого нежно-розового цвета, что Кирилл против воли печально вздохнул.

– Спокойной ночи, – крикнул он ей вслед.

– Приятных снов, – донесся из коридора любимый и мучающий голос.