Центурион инопланетного квартала

Неплохой вопросец. Может, и смогу. Но только не сейчас. Надо еще немного подождать. Вот сейчас симбиот закончит свою работу, ко мне вернутся мои силы. А потом все тот же симбиот мне немного поможет, и если духи космоса будут ко мне благосклонны… если цепи не окажутся слишком толстыми… если аборигены, до того как я освобожусь, не придут, чтобы отправить своего пленника в страну теней…

Слишком много если.

И все-таки, я надеялся. Что мне еще оставалось? Тем более меня поддерживали воспоминаний о тех переделках, в которые я влипал раньше и из которых вполне благополучно выпутался. А последняя так вообще принесла мне…

Гм… Вот именно деньги.

Может, Медок был прав? И надо было мне свои деньги положить к нему в банк. Интересно, что сказали аборигены, обнаружив, что лопух, которого они хорошенько звезданули по голове, набит деньгами почище сундука заядлого скряги?

Впрочем, и тут была надежда. Наличность они, конечно, забрали. Но вот карточка, что они сделали с карточкой, на которой лежит основная сумма? Скорее всего оплату за личинок они получают наличными. Стало быть, могли не догадаться, что карточка является теми же деньгами.

И если они оставили ее при мне, я сделаю в одной из церквей духов космоса такое пожертвование, которое запомнится надолго.

Тут мне в голову пришла еще одна любопытная мысль.

Убийца! Уж он-то знает, что такое всекредитная карточка. И если он приказал доставить к себе все, обнаруженное в моих карманах… А он наверняка так и приказал…

Ну что ж, теперь у меня есть дополнительная причина найти этого сукиного кота. А как еще назвать того, кто присвоил себе мои, с таким трудом добытые деньги?

Я снова пошевелил руками.

Для того чтобы освободиться от пут, мне придется проверить все элементы удерживающей меня конструкции. Аборигены скорее всего делали нечто подобное в первый раз и просто не могли где-то не напортачить. Даже если те, кто занимался созданием этой растяжки, очень постарались и сделали все на совесть, они могли не учесть, что у меня есть симбиот. А с его помощью я могу проделывать такие штуки, на которые обычные люди неспособны.

Если только он меня не подведет. За последние пару суток мой симбиот достаточно потрудился. Можно сказать, даже сверх своих возможностей. Только бы он не сдох раньше времени, только бы продержался еще часов двенадцать. Большего мне не надо.

Итак, конструкция… С чего начнем? С браслетов?

Я снова пошевелил руками.

Вроде бы браслеты сделаны на совесть. Они плотно прилегали к запястьям, и были достаточно широкими и толстыми, для того чтобы их можно было сломать, даже с помощью симбиота.

Цепь.

С ней было проще всего. Ощупав ее, я поставил на мыслях о том, что ее можно попытаться порвать, жирный крест. Нет, она была для этого слишком толстой.

Крюки.

Определить, что они собой представляют, я не мог. Может, это были даже не крюки, а что-то другое, чем эти аборигены прикрепили мои цепи к полу. Но судя по тому, как сделаны браслеты и цепи, тут меня тоже ждала неудача.

И что теперь? Отчаяться и поднять лапки кверху? Увы, сейчас я не могу даже этого. И вообще, рано сдаваться. Есть еще один элемент конструкции, сковывавшей мою свободу конструкции, о котором я поначалу не подумал.

Пол. Поскольку крюки крепятся именно к нему. Он наверняка был деревянным. Аборигены наверняка крепко-накрепко ввернули в него крюки. Но пол-то деревянный. А дерево мягкий материал. И если попытаться эти крюки расшатать, то, может быть, удастся их вырвать из пола.

Только бы мой старичок симбиот меня не подвел.

Я крепко обхватил правой рукой цепь и с силой потянул ее на себя. Конечно это не принесло никакого результата. Пока не принесло. Может быть, раз на двадцатый…

Позволив себе несколько секунд передышки, я рванул цепь еще раз. Опять передышка – и новый рывок.

Ну же, давай, поддавайся. У меня наверняка осталось не очень много времени. Так что не упрямься.

Рывок, еще рывок…

Где-то на двадцать пятом рывке, почувствовав, что крюк слегка шевельнулся, я с облегчением вздохнул.

Подается, еще как подается. Теперь осталось самое простое – безостановочно прилагать усилия. Рывок за рывком, рывок за рывком.

Через некоторое время первый крюк сдался. Я подтянул его за цепь к себе и быстро ощупал, убедившись, что сделан он добротно, качественно, так же как цепь и браслеты.

Аборигены и в самом деле не учли только одного, что пол, в который они вворачивали эти крюки, деревянный. На мое счастье.

Со вторым крюком было легче, поскольку я теперь мог использовать обе руки. С теми, к которым крепились цепи, сковывавшие мои ноги я поступил еще проще. Сел, дотянулся до того, к которому крепилась цепь от моей правой ноги, и, используя свободный крюк как рычаг, просто-напросто его вывернул.

Вот таким макаром. Вот таким образом.

Вывернув последний крюк, я наконец встал на ноги и усмехнулся.

Зрелище для того, кто сумел бы увидеть меня со стороны, наверняка представлялось прелюбопытное. Человек, у которого к каждой конечности была прикреплена цепь, заканчивающаяся тяжелым железным крюком.