Цепи его души

Тхай-Лао вышел и подал мне руку, а после проводил до дверей. По холлу растекался ненавязчивый, приглушенный свет, но вопреки моим предположениям, встречать нас вышел не Эрик. Сюин едва уловимо поклонилась, когда мы вошли. Дождалась, пока мужчина примет у меня пальто, а после кивнула:

– Пойдемте, мисс Шарлотта. Я вас провожу.

– Можно просто Шарлотта, – напомнила я.

– Хорошо.

На ходу бросила взгляд в зеркало: волосы слегка примялись под шляпкой, но в целом я выглядела довольно-таки привлекательно.

И вовсе у меня не мышиные платья!

По просторному коридору мы направились в крыло, где мне раньше бывать не доводилось. По крайней мере, тот странный иероглиф опасности на потолке, кажется, остался в комнате по правую руку от холла. Сюин не торопилась, но и заговаривать не спешила, а идти в тишине было, по меньшей мере, странно.

– Я думала, ты здесь не бываешь, – произнесла, чтобы нарушить молчание.

– Очень редко. Когда требуется моя помощь, как сегодня.

– Помощь?

– Да, я готовила ужин, пока Тхай-Лао вас встречал.

– Ужин? – я даже чуть замедлила шаг. – Но…

– Здесь две столовые. Даже три. Одна, где предпочитает обедать Пауль.

Я обратила внимание на то, что она тоже называет его Пауль.

– Вторая малая, куда мы сейчас идем. И третья для приема гостей, но она закрыта.

Учитывая, что гостей у Эрика не бывает…

Эта мысль мигом вылетела из головы, когда Сюин приоткрыла передо мной дверь. Я скорее почувствовала его, чем увидела, потому что в малой столовой горели всего лишь две свечи. Портьеры были плотно задернуты, не пропуская даже капельку света от фонарей с отрезанной каменными стенами улицы. Показалось, что в груди кончился воздух, а может быть, он и впрямь кончился, когда я шагнула вперед, а дверь с мягким щелчком закрылась.

Порыв воздуха скользнул по щеке, пощекотав выпущенной из прически прядкой лицо.

– Здравствуй, Шарлотта.

Голос Эрика прозвучал из-за спины, и я едва не отпрыгнула. Обернулась, глядя на мужчину, стоящего в двух шагах от меня. С зачесанными назад волосами он выглядел как-то слишком официально. В серых глазах, помимо неопределенности тумана, застыли отблески стекающего со стен серебра.

– Здравствуй. Ты… – только сейчас заметила, что за его спиной ниша.

Открытая, вроде тех, в которые ставят вазы и прочие предметы искусства. Сейчас она была пуста, точно так же, как и вторая: присмотревшись, заметила еще одну справа от дверей.

– В этом доме тоже много потайных комнат?

– Этот дом невероятно скучен, – он взял мою руку в свою. – Пойдем ужинать.

– Тогда зачем он тебе?

Эрик отпустил мою ладонь и отодвинул для меня стул.

– У тебя графит на лице, Шарлотта.

– Что? Правда?

Прежде чем я успела достать зеркальце, он коснулся пальцами моих губ, размыкая их. Я даже вздохнуть не успела, когда надавил сильнее, заставляя приоткрыть рот, а потом скользнул влажными подушечками по щеке. Беспардонно-интимный жест заставил замереть, пока Эрик стирал следы моего рабочего дня с кожи. Наверное, стоило его остановить, убрать руку или сказать, что приличные люди для такого пользуются платком, но…

Ничего приличного рядом с ним со мной не происходило.

Несколько долгих мгновений он смотрел мне в глаза, смотрел так глубоко, что я забывала дышать. После чего коснулся спинки стула.

– Полотенце для рук, – Эрик указал на стоявшую рядом с приборами странную коробочку с крышкой. – Горячее. Не обожгись.

И правда, стоило мне стянуть перчатки и снять крышку, как изнутри повалил пар: влажное полотенце приятно пахло травами. Дожидаясь, пока оно остынет, взглянула на Эрика. Вопреки этикету и любым правилам, его место оказалось совсем рядом с моим. Не напротив, не во главе стола, а рядом. Даже свечи, плачущие от жара, были плотно придвинуты друг к другу. Возможно, именно поэтому в комнате было так темно: их свет едва перетекал на нас и на блюда.

– Что тебе положить, Шарлотта? Салат или жаркое?

– Салат, – пробормотала я. – И жаркое.

Хотя решительно не представляла, из чего этот странный салат с какими-то прозрачными белыми макаронинами: тонюсенькими, как иглы, и длинными, как нитки. Зато жаркое пахло так, что мне даже захотелось есть. Несмотря на то, что днем мы только немного перекусили пирогом, припасенным одним из художников, голодной я себя не чувствовала. До этой минуты.

– Как прошел твой день?

– Чудесно, – выдохнула я, чувствуя себя неловко от того, что приходится сидеть так близко к нему. Возможно, после случившегося понятие «неловко» было чересчур громким, но именно это я сейчас и испытывала.

– Чудесно, – повторил Эрик и потянулся к высокой глиняной бутыли, чтобы наполнить мой бокал.

– Нет! – вскрикнула я и тут же добавила. – После вчерашнего…

– Здесь нет алкоголя, Шарлотта. Это напиток на основе иньфайских ягод и трав, который снимает усталость, придает сил и пробуждает аппетит.

– А, – сказала я, все еще недоверчиво косясь на бутыль. – Тогда ладно. Хотя на аппетит я не жалуюсь.

Эрик улыбнулся.

– Похоже, ты единственная леди, готовая открыто признаться в своих аппетитах.

– Аппетитах?

– Вчера ты открыто признавалась в аппетитах, никак не связанных с едой.