Цепная лисица

— Вот мы и встретились, ребятки. О, и серый шакалёнок тут? Вот так удача! — ухмыльнулись Гиены, обнажая жёлтые клыки. — Когда поступил вызов на отлов зрячих мышат, что кутят в зоопарке, мы и думать не думали, что едем на встречу именно с вами, малыши. Пусть мы и договорились с тем Ящероголовым, что вас не тронем. Но как отказаться, если сама судьба не хочет нас разлучать! Кто мы такие, чтобы ей противиться, а, Белоснежка? — голубоглазый Жак захихикал до того мерзко, что меня передёрнуло от отвращения. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы с неба упало что-нибудь тяжёлое и расплющило этих двоих в кровавое месиво.

— Помнишь, Жак, в прошлый раз Белоснежка была сладенькая, как конфетка.

— Нильс, ну вот опять ты всё напутал! Она была солёная, как раз к текиле. Жаль, не удалось запустить зубы поглубже.

— Сегодня наверстаем?

— Обещаю, — и оба брата загоготали, запрокинув головы. “Наверняка у них не только тело, но и мозги одни на двоих”, — желчно подумала я.

Павел лихорадочно оглядывал пространство, пытаясь различить, где иллюзия слабее:

— Тина, я отвлеку их, потяну время. Попробуй пробиться вон там. Видишь, где улочка заканчивается… Они накрыли иллюзией слишком большую территорию, так что она должна быть слабой. Это единственный шанс, — шепнул он.

— Нет! Не ходи… — вырвалось у меня. Эти слова, никому не нужные, повисли в воздухе. Павел уже двинулся к Гиенам, теперь их разделяло не больше десяти шагов, а у меня словно ноги приросли к земле.

Под бешеное барабанное соло в висках лихорадочно метались мысли: “С этими тварями нам в одиночку не совладать, в прошлый раз разметали нас как детей! Или у Павла есть план? Если он снова пострадает… Барон никак не успеет приехать. Возможно, если снова пустить в ход Тень, то получится выбраться…”

Стоило о ней вспомнить, как что-то заскребло в сознании, обхватило лоб стальным расколённым обручем, сдавило виски.

“Считаешь нас своей игрушкой?” — зазвучали в голове вкрадчивые голоса. — “С каждой душой наших сил всё больше. Мать шепчет яснее. Однажды мы поглотим твою душу до последней капли… ”

— Пусть, но только не сейчас…

“Это нам решать… Мы покажем тебе, нашу силу”, — шепнули голоса, и я с ужасом почувствовала, как Тень оплетает тело, словно гигантский удав, сжимает кольцами шею, грудь и ноги, не давая двинуться, не позволяя свободно дышать. Никогда до этого я не чувствовала себя настолько беспомощной.

— Отпусти… — прохрипела я, но Тень только тихо засмеялась в ответ, сжимая кольца крепче, показывая, кто тут на самом деле контролирует ситуацию.

С испугом, я посмотрела в сторону Павла. Он что-то говорил Гиенам, но что именно и чему они так глумливо скалились, услышать не могла, точно они находились за звуконепроницаемым стеклом.

Время утекало. Я попыталась двинуться в сторону переулка, но ноги, скованные Тенью, весили тонну. Паника подступила к горлу. Дыхания не хватало, будто кто-то вырвал мне одно легкое. Чёрт-чёрт-чёрт.

Алека было не видно из-за туши медведя, которого призвали охотники. Зверюга не двигалась с места, глядя на меня остановившимся взглядом красных глаз. Оставалось надеяться, что Павел придумает как нам выпутаться… Иначе…

Я видела, как Койот что-то кричал Гиенам, его два хвоста метались из стороны в сторону, и охотники было отступили на шаг, но вдруг на их рыжих шеях и лапах стали стремительно набухать мышцы, точно кто-то качал им под кожу воздух через невидимый насос.

Ухмыляясь, они что-то крикнули, подняв сросшиеся лапы к небу. В ту же секунду голову Койота окружило облако пыли, как если бы кто-то стукнул его по лбу старым веником.

Павел крутанулся, замахнулся на воздух, будто пытаясь разогнать мошек, кинул на меня затравленный взгляд — глаза у него были совсем воспаленные. Болезненно зажмурился.

“…не сбежишь. Ты наша добыча… Так велела Мать”, — шептал в моей голове хор голосов, а я с ужасом смотрела, как, схватившись за горло, Павел замер и вдруг стал заваливаться на бок, точно его ударили под колени. Гиены гоготали, разевая зубастые пасти. А потом направились ко мне.

Они о чем-то переговаривались, их пятнистые морды ухмылялись, кривились, как в немом театре, слюни стекали с подбородка мутными каплями. Тень давила болью со всех сторон, заволакивая туманом разум. Должно быть то же самое ощущали звери, которых я брала под контроль. В ушах непрекращающимся набатом стучали чужие слова: “Отдай свою душу. Ни к чему сопротивляться. Ты избавишь нас от голода, так сказала Мать”…

Я не могла драться, не могла убежать. Даже двинуть пальцем было мне не под силу.