Цепная реакция

Да, недооценил Ивар силу течения! Всего несколько шагов оказалось достаточно, чтобы он понял свою оплошность. Расставив руки, немыслимо изогнувшись, малыш продвигался вперёд мелкими-мелкими шажками. Чем ближе к середине, тем сильнее становился напор воды. Река яростно стремилась сбить его с ног. И наконец наступил момент, когда Ивар отчётливо понял: дальше идти невозможно, иначе ему не удержаться. Наклонился вперёд всем туловищем, едва дотянулся рукой до скользкого камня. Вокруг всё клокотало, как в котле.

А дальше что?

Ивара охватил смертельный ужас.

20.35

Так! С Клеверкой он, значит, разделался!

Вилис стоял у высокого, обрывистого берега. Обычно берег отделяла от реки узкая отмель, по которой можно было пройтись в ту или иную сторону и поискать место пониже, более подходящее для того, чтобы забраться на обрыв. Но сейчас отмели просто-напросто не существовало, по ней стремительно катился такой же бешеный поток. Не оставалось ничего другого, как лезть прямо на кручу.

Он прикрыл рукой козырьком глаза от дождевых струй, поднял голову и примерился к новому своему противнику. Мокрая глина на крутом обрыве набрякла. Уже один её вид говорил, какая она липкая и скользкая. По красноватой стене стекало множество мутных ручейков.

Вилис почему-то сплюнул и стал карабкаться вверх. Старался уцепиться за выступы в вязкой глине и подтянуться, отталкиваясь ногами. Пальцы скользили, срывались, и он моментально вывозился с головы до ног. Вилис злился, ругался в голос, но лез. Над головой, недалеко от края обрыва, виднелись обнажённые корни. Добраться бы до них — и тогда самое трудное позади. А вот если не удержаться и соскользнуть — ухнешь вниз.

Вдруг сквозь шум дождя, сквозь рокот грома и рёв Клеверки Вилису почудился какой-то неясный крик. Отчаяние, прозвучавшее в крике, заставило его вздрогнуть. Он прильнул всем телом к мягкой, податливой глине, повернул голову так, что заболела шея, и посмотрел назад.

Ивар! Посреди реки! Было отчётливо видно, что малыш едва держится на ногах. Вот-вот вода опрокинет его и умчит с собой.

Что он наделал, этот упрямый малёк! Не зная реки, сунулся в сторону от брода, а там и глубже и дно неровное. Да если бы и по броду, всё равно вряд ли прошёл. Ведь силёнок-то кот наплакал. Упадёт, не дай бог, — всё, крышка! Потащит за пороги, в самую глубину. Не всякий пловец справится с буйным течением и водоворотами, а он и плавать толком не умеет. Понесёт, стукнет башкой о камень…

— Держись! Я сейчас! — заорал Вилис и быстро заскользил вниз по глиняной круче, которую почти одолел ценой таких больших усилий.

20.37

Сплошная дождевая завеса скрыла не только горизонт, но и все знакомые ориентиры на Цаплином болоте. В серой пелене едва вырисовывался кустарник — к началу ливня Эдгар находился в полукилометре от него. Сюда, на небольшой взгорок посреди обширного мокрого луга, лес выдвинул свой форпост. Тут среди ивовых кустов росло несколько дубков. Один повыше, три других — низкорослые, но все с раскидистой густой кроной. Когда Зунды, скрытые дождём, исчезли из поля зрения Эдгара, размытые, но тем не менее достаточно ясно различимые контуры дубков помогали выдерживать верное направление: кустарник должен был оставаться у него слева.

На небесах творилось что-то невероятное. В набухших недрах туч то и дело рождались, вспыхивали ослепительным пламенем и тут же гасли яростные молнии, на землю нёсся непрерывный грохот. Эдгар брёл, втянув голову в плечи, внутренне напряжённый до мелкой дрожи. Ни о чём не думал, ничего не соображал.

Дубки были уже совсем близко. Ещё несколько шагов — и он поравняется с ними.

Внезапно Эдгара ослепило яркое сине-белое пламя, а вслед за этим над самым ухом раздался оглушительный треск. Гроза вытянула свою руку длиной в несколько километров и яростно хватанула кулаком по болоту совсем рядом с Эдгаром.

Земля заходила у него под ногами. Он упал и остался лежать на мокрой мшистой почве.

20.38

На Вилисе не оставалось местечка, не вымазанного в глине, когда он съехал к подножию кручи. Небо над лесом ярко вспыхнуло, и он, совершенно неосознанно, по привычке, стал считать секунды. Всего восемь — и сильнейший раскат. «Молния во что-то ударила, — мелькнуло в голове. — Километрах в трёх отсюда, на болоте».

Но размышлять над этим не было времени. Вилис двигался наперерез течению. Свесился всем телом в сторону, не ощущая жаливших босые пятки каменных осколков. Впереди он видел Ивара с белым, как воскресная скатерть, лицом, с раскрытым ртом. Видно, напугался, как никогда прежде. Да и было от чего!

Малыш держался из последних сил. Он не сводил со старшего брата широко раскрытых глаз и мысленно твердил: «Скорее! Ну скорее же!» И всё-таки теперь он уже не паниковал, как минуту назад. Едва только Вилис вбежал в воду — и Ивар тотчас обрёл прочную надежду на спасение.