Цепной Койот

– Скорее всего.., но я теперь вижу, ты всё-таки человек. Я тебя вспомнил, ты из нашей деревни, да и глаза у тебя вон – красные от слёз. А оборотни не плачут.

– Кто это тут плакал? – вскинулся я. – По себе не суди, малявка. Я расчесал просто. А вот ты – развесил нюни. Кричишь: "помогите", зверьё привлекаешь. Кто знает, может медведя разбудил!

Мальчик от такого заявления совсем раскис.

– Не трусь, – хмыкнул я, а у самого голос дрожал от холода. – Сейчас мы тебя отсюда мигом вытащим. Как тебя звать, кстати?

– Гена, но все зовут Грач, по фамилии. Правда, вытащишь?

– Не сомневайся! А как в яму угодил, Грач?

– Я собаку свою пошёл искать. Она в лес убежала. Но заплутал, и вот. Ты только не уходи, ладно?

– Эй-эй, сопли-то подбери! Никуда не уйду, пока тебя не вытащу.

Я огляделся, в поисках палки побольше. Но снег замёл землю, а что не замёл, то вечер спрятал под тенями. Оставался ещё один вариант, но ему внутри всё противилось, отнекивалось.

– Ну, что там? – взволнованно спросил Грач, и я, сдавшись, стал разматывать мамин шарф.

– Эй, держи крепко, – я скинул ему один конец, а за другой стал тащить.

Ноги скользили по снегу, ткань жалобно трещала, из ямы доносилось пыхтение и вот голова мальчишка показалась на поверхности…

***

Вечернее небо было усыпано звёздами. Заснеженная земля тонула в тенях. Алек, чертыхаясь, брёл по перекопанной шинами дороге, то и дело останавливаясь и вглядываясь себе под ноги, пытаясь отыскать следы Павла в месиве из гравия и льда.

“Насколько безголовым надо быть, чтобы в такой холод убежать из дома?” – ругался Алек себе под нос. – “Совсем не думает о родителях? Как они восприняли его побег? Небось, места себе не находили…”

От злости на Павла хотелось что-нибудь сломать. Тот уже дважды ускользал от Алека. Стоило приблизиться, как воспоминание менялось и поиски приходилось начинать сначала.

Сколько времени он тут находится? Может быть, час, а может быть, несколько дней, вполне возможно, что иллюзии живут по собственным законам. Оставалось надеяться, что дни в реальности не успели улететь вперёд и время есть.

Алек перешагнул очередной раздавленный колесами сугроб, когда вдруг заметил, что следы уходят в лес. Стоило зайти за деревья, как до ушей донеслись голоса, а вскоре обнаружился и сам виновник всех бед – худой мальчишка в летней безрукавке, с синяками на локтях и предплечьях, с красным от холода лицом и синими губами. Это был Павел.

Жмурясь от усилия, он, стоя на краю ямы, тащил из неё кого-то за кусок серой ткани. На поверхности уже показалась вязаная шапка, вздёрнутый нос и ворот пуховика.

– Давай руку, Грач! – крикнул Павел, подаваясь вперёд.

Мальчик по прозвищу Грач попытался схватить протянутую руку, но промахнулся и судорожно вцепился Койоту в штанину, выбивая у того землю из-под ног.

Раздался сухой треск валежника, и с громким "ой!" Павел кувыркнулся в яму. Грач едва не последовал за ним, в последний момент успев перевалиться на снег.

Алек стал подходить ближе, снег захрустел под ногами, но мальчишки гостя не замечали.

– Блин, извини, – пробормотал тем временем Грач, неловко поднимаясь на ноги. – Ты как?

Павел уже встал и теперь пытался ухватиться за край, неловко подпрыгивая и карабкаясь по стене, как упавший в стакан жук. Яма заледенела и не поддавалась. Взрослый выбрался бы в два счёта, но у ребёнка шансов было мало. Ветер усилился, качая кроны, поднимая в воздух снежные воронки.

– Зачем ты это сделал? – запыхавшись, крикнул Павел. Голос у него дрожал от холода, а на щеке наливалась цветом ссадина.

– Я не специально.

– Да? А чего тогда встал, как столб? Вытаскивай меня! Там шарф рядом, видишь?

Грач засуетился, хотел было поднять найденный шарф, но неожиданно замер, завороженно глядя на качающиеся кроны и по-птичьему вжимая голову в плечи.

– А может… может, я лучше пойду? – жалобно попросил он.

– Что? Почему?