«Ваньки» окончательно взбесились. Нет в Петрограде жителя, который не плакался бы и негодовал на извозчичье засилье. Завидев в руках нанимателя хотя бы пятифунтовый пакет, так требуют рубль за полуверстное расстояние, а три рубля — на Балтийский или Варшавский вокзал из центра города и три с полтиной на Финляндский или Приморский. Всякое усовещание вызывает у них лишь наглую усмешку».
«В кофейнях Филиппова еще на пятачок подняли цену на стакан чая. Теперь стакан чая уже стоит 20 коп. Нужно же им как-то заработать 400 процентов».
«Кривые и уродливые носы могут быть исправляемы и улучшаемы у себя дома! Без боли хирургической операции вы можете исправить себе фасон носа. Моя носовая машинка построена на научных основах, действует аккуратно и вполне соответствует своей цели. Она применима ко всем носам. Высылается с подробными инструкциями наложенным платежом за 5 руб.».
«Милый друг! Серьезно и искренне зову к красивой семейной жизни чуткую женщину со средствами. Лета, наружность, национальность безразличны, но сердечность, стремление ко всему хорошему, светлому и радостному — обязательны. Цель — брак. Я провинциал, 28 лет, сейчас живу в Петрограде, совершенно одинок, круглый сирота, интересной внешности, ласкового, задушевного характера….».
Разговор в кабинете государя зашел о начавшихся переговорах с Австро-Венгрией. Это было несколько странно, так как до сих пор император не обращался ко мне по этому вопросу.
— Сергей Александрович, как вы думаете, Франц Иосиф….
— Он умрет 21 ноября 1916 года! — неожиданно и резко я его оборвал.
Это было не только прямым нарушением придворного этикета, но и довольно грубо по отношению к человеку, как своему собеседнику. Но мне было не до правил вежливости. Сейчас я пытался понять, почему эта дата смерти пролежала у меня в голове столько времени, не подавая о себе вестей. Во время своей болезни мне приходилось читать много и без всякой системы, так что, скорее всего, я обладал более обширной информацией по этой эпохе, и не только в плане первой мировой войны. Только я пришел к этой мысли, как их тут же перебило громкое и удивленное восклицание Николай II: — Как вы это узнали?!
— Честное слово! Даже не знаю, как это получилось!
В моем голосе было столько откровенного удивления, что император мне сразу поверил. Он задумался на какое-то время, а потом попытался внести свой вклад в объяснение этого факта:
— Гм! Может, ваш дар себя так, по-новому, проявляет?
Я пожал плечами. Это было новое прямое неуважение к государю Российской империи, но мы оба этого не заметили, так как пытались каждый сам по себе разгадать неожиданную загадку. Я пытался вспомнить, что мне еще известно о Австро-Венгерской империи, а он, очевидно, думал о новых возможностях «ангела-хранителя».
Какое-то время мы провели в молчании. Наконец император задумчиво произнес:
— Осталось две недели до его смерти. Надо этим воспользоваться…. Вот только как?
— Наследники у него есть, ваше императорское величество?
— Прямых нет, так что думаю, им станет эрцгерцог Карл.
— Если его умыкнуть на какое-то время, то наступит безвластие и страна сама по себе развалиться как карточный домик.
— Сергей Александрович, мне уже давно известно, что у вас нет уважения к родовитости и титулам! Но всему есть предел! В жилах эрцгерцога течет кровь Габсбургов! А вы…. - он ожег меня гневным взглядом, но уже в следующий миг резко оборвал себя. Видимо моя каменная физиономия, напомнила, что говорить мне о таких вещах бесполезно. Достал папиросу, закурил, после чего продолжил. — Больше не хочу от вас ничего подобного слышать. Слышите: никогда! У вас что-нибудь есть ко мне?
— Вы начали говорить об императоре Австро-Венгрии, а затем прервались, ваше императорское величество.