Цепной пес самодержавия

Супругов я увидел сразу, как только вошел во двор — они складывали под навес дрова в поленницу. Увидела меня первым Анастасия Никитична, на секунду замерла, а потом радостно и громко закричала, несмотря на то, что священник был в пяти метрах от нее: — Петенька! У нас гость!

Отец Елизарий, стоя ко мне спиной, и старательно укладывающий ряд на уровне своей груди, даже вздрогнул от громкого крика, затем резко с поленом в руке развернулся, но стоило ему увидеть меня, как он в свою очередь радостно воскликнул: — Гость в дом — Бог в дом!

— Здравствуйте, Петр Николаевич! Здравствуйте, Анастасия Никитична! Как жизнь?! Как здоровье?!

— Доброго вам дня, Сергей Александрович! Живем — не жалуемся! — быстро ответила матушка, тут же скосив глаза на объемистый пакет в моих руках. — А вы, как всегда, не с пустыми руками пришли!

По дороге я зашел в кафейню и прикупил сладкого к чаю, так как знал, что попадья безумно любила сладкую выпечку и пирожные.

— Здравствуйте, Сергей Александрович! В гости пожаловали или в общении с Богом душу облегчить хотите? — поинтересовался священник, все еще не терявший надежды приобщить меня к вере.

— Только в гости. Примете?

Священник бросил на меня чуть растерянный взгляд, но я уже понял, в чем проблема, поэтому сунул пакет его жене, взял полено у него из руки и спросил: — Поработаем?

Пока священник подбирал ответ, матушка, быстро среагировав, заявила: — Как закончите, приходите, — после чего направилась к дому. Мы с батюшкой переглянулись, потом рассмеялись и взялись за работу. Когда поленница была уложена, мы вошли в дом, помыли руки и сели за стол. Потянув носом, спросил: — Никак, щи? Они у вас отменно удаются, Анастасия Никитична!

Попадья неожиданно покраснела, а потом словно оправдываясь, сказала, что щи у них сегодня пустые, а уже в следующую секунду стала хвалить соленые грузди, квашеную капусту и огурцы. Дескать, удались на славу! Я оглядел обоих и усмехнулся. Смущение на лице попадьи и нахмурившееся лицо отца Елизария сразу сказали о том, что у четы что-то случилось. После моего прямого вопроса, священник как-то странно закашлялся и стал смотреть в стол. Попадья слегка порозовела, но, несмотря на укоризненные взгляды супруга, все же рассказала, что у них случилось. Все дело оказалось в речи священника на каком-то поповском собрании или съезде, в которой он выступил с инициативой о материальной помощи бедной части населения столицы. За что его там немного попинали.

— Людям надо не только помогать найти дорогу к Богу, но и помочь продуктами и деньгами. Особенно в это тяжелое время. У многих семей из припасов на зиму, кроме картошки и квашеной капусты, больше ничего нет!

— Так вы, поэтому сидите без мяса? Все что могли, отдали голодным? Хм. Благородно, но не умно. Сколько по Питеру бедных и голодных? Тысячи! Десятки тысяч! Вы хотите присоединиться к их количеству?

Священник нахмурился: — Вам бы любви к ближнему, да доброты сердечной прибавить, Сергей Александрович, так цены вам бы не было!

— Это вы не мне, а вашим отцам — настоятелям скажите! Пусть мошной тряхнут, авось простому человеку и легче станет.

Священник отвел глаза, потом тихо, и явно нехотя, сказал: — Сказал уже.

Глаза матушки повлажнели. Надо было срочно спасать положение, и я положил на стол деньги.

— Это что? — осторожно спросил меня священник.

— Деньги. Пять тысяч рублей.

— Зачем? — уже с недоверием и немалой толикой удивления спросил меня отец Елизарий. Попадья перевела взгляд с денег и теперь смотрела на меня с недоумением.

— Вы же сами только что сказали, что людям надо помогать не только словом, но и деньгами! Вот я и воплощаю ваши слова в жизнь!

Какое-то время священник смотрел на деньги, а потом тихо спросил: — Вы хотите эти деньги пожертвовать во благо церкви?

— Еще чего! — после моих слов взгляды супругов снова скрестились на мне. — Я лично вам принес эти деньги. На жизнь.

Священник хотел что-то сказать, но видно сразу не нашел нужных слов и поэтому сделал вид, что у него запершило в горле, после чего снова громко закашлялся, но зато на лице матушки после моих слов заиграла блаженно-счастливая улыбка. Женщина уже явно представила себе, как ходит по магазинам и покупает новые вещи. А купить было надо, глядя на застиранные занавески на окнах и убогую скатерть на столе. Про мебель и говорить не приходилось. На дрова и в печку!

— Мы не можем принять эти деньги, Сергей Александрович. Мне понятно ваше хорошее расположение к нам, но это против моей совести. Заберите их!

Он только начал говорить, как улыбка матушки исчезла, она сразу поскучнела и, опустив глаза, стала выводить пальцем какие-то узоры на ветхой, застиранной скатерти.

«Значит, запасной план Б. Поехали!».

— Извините, Петр Николаевич, но я еще не все сказал. Эти деньги я разделил на три части. Из них три тысячи рублей я дарю лично Анастасии Никитичне ко дню ангела, который, если я не ошибаюсь, случится через три дня.

При моих словах матушка сначала округлила от удивления глаза, а потом смущенно и радостно заулыбалась.