Цепной пес самодержавия (СИ)

Но заложники, несмотря на улыбку и успокаивающие слова, не торопились расслабляться, очевидно, приняв меня за сумасшедшего. Подойдя к двери, я выглянул наружу. Кругом было тихо и спокойно. Несколько минут постоял, а потом медленно пошел навстречу своей судьбе, провожаемый, полными удивления, взглядами покупательницы и продавцов. Я знал, что прибывшим полицейским укажут направление, в котором ушел ненормальный преступник.

«С богом, Сергей Александрович! — только я успел так подумать, как увидел фигуру Пашутина, стоявшего недалеко от входа в кафе. Увидев меня, он отвел глаза и сделал вид, что не узнает. Лицо его было бледным и напряженным. Мозг невольно отметил, что по сравнению со вчерашним вечером на маленькой площади было тихо и немноголюдно.

Из овощной лавки вышла молодая женщина и направилась ко мне. В одной руке у нее была открытая сумочка, в которой она что-то искала. Почти одновременно с ее появлением показались двое молодых людей в коротких кожаных куртках, которые выйдя из-за угла, шли, громко смеясь. Все это я отмечал, неторопливо шагая в сторону Пашутина. Вот из кафе вышел, чуть покачиваясь, мужчина с пышными усами. Все они появились с разных сторон, и я оказался в окружении. Время внезапно стало тягучим, а минуты тянулись и тянулись, растянутые длинными-длинными секундами.

«Где эта чертова полиция?! — не успел я так подумать, как услышал приближающийся рев моторов. Пришла пора действовать! Вдруг неожиданно сработала моя интуиция, сыграв тревогу. Выхватив пистолет, я рванулся с места, держа курс прямо на Пашутина. Спустя секунду раздался отдаленный звук выстрела, и в то же самое мгновение у меня за спиной противно взвизгнула пуля, ударившись о брусчатку и уйдя в рикошет. Мысль о снайпере появилась и мгновенно исчезла, так как в следующее мгновение я увидел пистолет в руке молодой женщины. Выстрел. Меня ощутимо ударило в грудь. Я выстрелил в ответ. Краем глаза я видел, как пуля отбросила ее к витрине лавки, слышал крик, а уже в следующую секунду выбросив на бегу руку, выстрелил в сторону «кожаных курток», уже готовых в меня стрелять. В этот самый момент ударило сразу несколько выстрелов. Две из них ударили мне в спину, а одна пробила рукав пальто. Мой результат оказался лучше. Один из парней резко дернул головой, словно пытаясь вытряхнуть попавшую в ухо воду и обмякнув тряпичной куклой, повалился на мостовую. Второй агент успел еще раз выстрелить в меня, и тут же меняя позицию, отскочил в сторону. Я выстрелил в его сторону и закричал:

— Пашутин, ходу!

В этот самый момент на перекресток выскочили и резко затормозили две полицейские машины, откуда выскочили с криками, бросить оружия и сдаваться, местные представители власти. Выстрелы мгновенно прекратились, а уже в следующее мгновение я уже сворачивал за угол. Остановившись, я прислушался. Был слышен громкий топот ног одного человека. Только он появился из-за угла, как я снова рванул с места. Какое-то время мы бежали вместе, петляя по узким, кривым улочкам Берна, не обращая внимания на шарахающихся в разные стороны горожан.

— Сергей! Все! Остановись! — вдруг прохрипел он, остановившись. Несколько минут мы стояли, тяжело дыша, бросая взгляды по сторонам, пока Пашутин вдруг неожиданно не ткнул меня пальцем в грудь и не спросил: — Эй, парень, а это что?!

Я опустил глаза и увидел дырку в пальто, пробитую пулей.

Подойдя, он прошелся пальцами по моему пальто: — Одна дырка. Две. Ты что броню одел?

— А ты как думал?! — ответил я и неожиданно для себя расхохотался. Все-таки напряжение давало о себе знать. Расстегнув пальто, я продемонстрировал ему немецкий нагрудник Sappenpanzer образца 1916 года. Он мог одеваться и сзади и спереди, поэтому я приобрел сразу две штуки, превратившись на короткое время в средневекового рыцаря. Пашутин оглядел его, затем пощупал и спросил: — Где взял?

— Купил. Почти все деньги, что со мной были, отдал за этот наряд.

— Гм. Сколько же оно весит твое украшение?

— Скромно. Полтора пудика.

Он восхищенно покачал головой: — И ты с таким грузом так бежал, что наверно не любая лошадь угонится!

— Это ты что ли та самая лошадь?

— Ха-ха-ха! — теперь уже развеселился Пашутин.

— Хватит смеяться. Лучше помоги освободиться!

Подавив очередной смешок, полковник сказал: — Извини. Это от нервов. Повернись боком.

— Ну как ты? — спросил я его, одев пальто.

— Так просто и не скажешь. Ты где остановился?

— На окраине.

— Пошли!

По дороге мы завернули в магазин, купив на последние деньги продуктов и пива. Придя в мой номер, мы сразу выпили по бутылке пива, а потом стали есть. Утолив первый голод, Пашутин как-то резко откинулся на спинку стула, какое-то время смотрел на меня, словно что-то искал только ему известное, потом сказал: — Я ждал тебя и в то время боялся, что ты придешь. Ты был моей последней надеждой, Сергей.

Я пожал плечами в ответ. Это лирическое начало, похоже, было следствием эйфории, когда человек, приговоренный к смерти, начинает понимать, что каким-то чудом спасся.