Цепные псы Россы

Горец с ненавистью смотрел на помост, вспоминая о расстрелянных гореванах, и ожидал появления начальства, коменданта или, на худой конец, его заместителя. Тогда комендант, не задумываясь, пустил пулю в голову живым людям. Для него это было так буднично и просто, словно он не расстреливал человека, а мочился в сортир. Сделал дело и свободен до поры до времени. Но ни комендант, ни его заместитель перед заключенными не появились. Вместо них пришли четверо надсмотрщиков, привычные каждодневные морды, во главе с Бодалой и незнакомый летианин в белом докторском халате и в очках. Доктор внимательно оглядел толпу и под охраной двух надсмотрщиков приступил к осмотру гореванов. Какими критериями он руководствовался, Никите было непонятно. Он подходил к каждому заключенному, вглядывался в глаза, если гореван отводил взгляд или прятал его, надсмотрщик бил его в живот, но несильно, как бы предупреждая, и гореван покорялся. Осмотрев глаза, доктор заставлял раскрыть рот, заглядывал в глотку, ощупывал тело, после чего переходил к следующему заключенному. На десятом гореване доктор отошел в сторону, достал из кармана респиратор, водрузил его на нос и продолжил осмотр. В результате осмотра доктор отобрал четверых. Они отошли в сторону и замерли, покорно ожидая своей участи. Дошла очередь и до Стежка, доктор бегло оглядел его со всех сторон, потрогал мускулы, наморщил лоб и показал рукой в сторону отобранных. Вскоре к Стежку присоединился Говорун, а за ним и Горец. Последним доктор выбрал Марка, брезгливо стянул с себя респиратор, бросил на плац и, не говоря ни слова, махнул в сторону отсеянных гореванов. Надсмотрщики бросились загонять остальных в барак. Доктор кивнул Бодале, и тот приказал избранным следовать за ним.

Всю дорогу Никита мучился от безызвестности. Куда их ведут? Зачем? Почему отобрали всех четверых? Это случайность или их побег раскрыт, и теперь их ведут для экзекуции, по сравнению с которой сидение в каменном мешке покажется детским лепетом. Никита посмотрел на друзей и увидел, что они совсем не волнуются, либо искусно притворяются.

Доктор вместе с отобранными заключенными направился к инкубаторам. Инкубаторами называлась группа зданий, находивихся на территории резервации. Двенадцать белоснежных куполов тесно прижимались друг к другу, образуя жемчужное ожерелье. Здесь выращивали шурале. Будущее избранных, с каждым шагом приближавшихся к инкубаторам, все более прояснялось.

Доктор провел их мимо всех двенадцати куполов и первым поднялся по выщербленным каменным ступенькам серого неказистого здания, казавшегося гадким гусенком по сравнению с белыми лебедиными куполами. Здесь доктор приказал надсмотрщикам отвести гореванов в правое крыло здания. Летиане громыхнули оружием, изображая усердие, и повели избранных в указанном направлении.

Сначала их привели в маленькое серое помещение с деревянными скамейками, там уже ждал толстый волосатый летианин в белом халате. Он заставил гореванов раздеться догола и отконвоировал в следующую комнату. Сам входить не стал. Комната была выложена белым кафелем. Никита подумал, что в ней удобно расстреливать заключенных, легко кровь с пола смывать, но тут же вспомнил первый день в резервации, центральный плац и падающие тела гореванов с простреленными головами, и понял, что летиане особой щепетильностью не отличаются.

Как только заключенные оказались в кафельной комнате, с потолка ударили потоки холодной воды. Вода пахла хлоркой и чем-то еще, что Никита не смог опознать. Через полчаса душ сам собой прекратился, двери открылись, и появился знакомый толстяк летианин. Он жестом приказал следовать за ним. Гореваны повиновались.

Им выдали новую, пахнущую стиральным порошком одежду и прорезиненную обувь, после чего провели в первый яйцеобразный ангар.

Все это время Никита думал, что их ведут на убой, точно скот, покорный и равнодушный к собственной участи. В инкубаторах их пустят на шурале, и уж тогда ни о каком побеге можно и не помышлять. Из него сделают камнелоба или секатора, и он превратится из свободномыслящего человека, в биоробота, функцию, раба чужой воли, но на деле оказалось все не так страшно.

Их заставили возить на тележках тяжелые чаны с дурно пахнущей биомассой темно-зеленого цвета из хранилища в ангар. Чан приходилось поднимать с пола, водружать на тележку, после чего везти через двор. Каждый раз, когда Никита катил чан, он жадно смотрел по сторонам.

Длинная огромная комната была заставлена прозрачными саркофагами, внутри которых лежали человеческие тела, залитые бесцветной жидкостью. По телам скользили существа, похожие на крохотных осминожек, именно они, как догадался Горец, перестраивали тело согласно заданной программе. В одном из саркофагов он увидел уже почти законченного шурале, судя по виду, здесь выращивали гончую.