Цепные псы Россы

Борис упал в яму вместе с Двуликим и Кейфером. Он ничего не видел, сосредоточившись на защите от Цепных Псов, что пытались расколоть его рассудок калеными щипцами, точно твердый орех, но почувствовал, как его подхватили на руки, куда-то потащили, потом погрузили на твердую поверхность и повезли. Сначала медленно, а потом все быстрее.

Борис уносился вперед, в Мирград, оставляя позади обреченного на гибель Поля. Хотелось выть и рыдать от бессилия.

Часть 3. Резервации разума

Правда на правду,

Вера на икону,
А земля да на цветы,
Это я да это ты.

Ю. Шевчук

Глава 1. Пушечное мясо

В кузове грузовика трясло нещадно. Духота стояла, как в парилке, и воняло тухлыми портянками. Капитан Рудоу задницей чувствовал все неровности дороги, все ухабы и булыжники, попадающие под колеса, но он-то давно привык, чего нельзя было сказать об отряде новобранцев, порученных полковнику Нимроду на воспитание. Новобранцев, только что призванных в армию Мирграда, надлежало сопроводить до Рубежного форта и поставить на службу родине, так поставить, чтобы каждый на своей шкуре прочувствовал в полной мере, насколько родина их любит и чтит. Чтобы запомнили на всю жизнь.

Рудоу от скуки разглядывал встревоженные лица новобранцев, пытаясь разгадать, кто из них кто, и чем на хлеб с маслом на гражданке зарабатывал. Конечно, он мог бы ознакомиться с личным делом каждого. Для этого требовалось всего лишь нагнуться, достать из-под скамьи железный несгораемый ящик и открыть. Но это скучно, а так выходила игра, съедающая время.

До Рубежного форта дорога была неблизкая. По железке на скоростном они бы домчались вмиг, но ближайший скоростной в нужном направлении пришлось бы ждать до конца недели, а командование не желало терпеть их в городе так долго и поспешило избавиться по-быстрому. С глаз, как говорится, долой, из сердца вон.

Игра в угадывание увлекла Рудоу. Он старался запомнить свои версии, чтобы потом на месте проверить. Заодно капитан придумывал, на какую работу кого из новобранцев определить. В Рубежном форте каждому бойцу полагалось свое штатное место, за их работу капитан отвечал головой.

Прямо напротив капитана Рудоу сидел хмурый толстяк с отвисшей нижней губой и массивным пористым носом. За внушительный нос парни уже успели прозвать его Утконосом, правда, сходства Рудоу не заметил, но клички прилипчивы. Стал толстяк Утконосом, теперь ему суждено с этим прозвищем жить до самой смерти. Утконос был явно не с мирградского дна, очень уж ухоженным и причесанным выглядел. За ним всю жизнь наверняка присматривали и подтирали, и то, что он оказался здесь, скорее всего, чистая случайность, погорячился паренек, решил в героя поиграть, записался в добровольцы. Может, своему отцу, профессору, наперекор, а теперь и сам не рад.

Утконос выглядел испуганным больше остальных. Неудивительно. Накануне их отъезда террористы взорвали одну из станций метро, двадцать летиан погибло, еще столько же госпитализировали. Среди них оказались и дети. Вот Утконос и дрейфил отчаянно. Если эти проклятые гореваны смогли в самом центре Мирграда подземную станцию взорвать, и их никто не остановил, то они его кишки на штык намотают, никто не спасет. Вот о чем думал толстяк, обливаясь потом.

Рядом с ним сидел крепкий мускулистый парень с квадратной челюстью и глазами робота. Такой убьет, не вздрогнет, просто потому, что ты у него на пути встал. Чувствовалась закалка улиц. Вероятно, один из щенков из рабочих кварталов, бедняцкие трущобы редко взращивали ученых и врачей, но оттуда поступало неплохое пушечное мясо, а также бандиты всех статей и мастей. Если бы парнишку не забрали, то рано или поздно он оказался бы на скамье подсудимых, а там печать лишенца на лоб и урановые рудники до кровавых соплей. Так что, если вдуматься, ему еще повезло. Рудоу усмехнулся, быть ему теперь Везунчиком.

Чуть поодаль еще один примечательный тип с черными кудрявыми волосами вцепился в вещмешок с пожитками, не выпуская его из рук. Не знает дурак, что в первый же вечер по прибытии на Лобной площади форта разведут большой костер, куда каждый новобранец обязан будет кинуть все вещи, привезенные с гражданки. Такова традиция. Хороший солдат должен помнить только о своем долге перед Родиной, нацией и солдатским братством. Плохой же солдат живет памятью об оставленном доме. Время от времени Кудрявый доставал из кармана куртки бумажник и заглядывал внутрь. Сидел долго, фотографию своей девушки разглядывал, потом тяжело вздыхал и убирал. Один доброхот перед погрузкой в машину заметил фотографию и посоветовал Кудрявому:

– Забудь! Когда ты вернешься, ее уже другой драть будет.