Цербер

ШАГОМ, ЧЕРЕЗ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ НАЗНАЧЕНО.

НЕ МНОЮ НАЗНАЧЕНО. И У МЕНЯ ЕСТЬ СВОЕ СЛУЖЕНИЕ, И Я НЕСУ СВОЮ НОШУ.

ТЕПЕРЬ Я МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ ИМЕЛ ОСНОВАНИЯ ЗАВИДОВАТЬ ТЕМ, КОГО

ПЕРЕСЕЛЯЛ ПО МОЕЙ ПОДСКАЗКЕ ПРОСТО И БЕЗ ПОМЕХ. САМОМУ ТЕБЕ ТАК ЛЕГКО НЕ УЙТИ,

И КОГДА ТЫ ВСЕ-ТАКИ ПЫТАЛСЯ, МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ВОЗВРАЩАТЬ ТЕБЯ. ПРОСТИ И ЗА ЭТО.

КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ПРОЙТИ СВОЙ ПУТЬ.

вспышка — цветы — дорога — зеленый газон — вспышка

Позвонки доктора и еще одного хрустнули прежде, чем их лбы соприкоснулись с подставленными раскрытыми ладонями Бати. Ни малейшего постороннего сотрясения допустить было нельзя.

Здоровяка с автоматом «выключил» Михаил. Опять тот был занят тем, что убирал ногу. «Гренадером тебе, парень, быть, а больше ни на что ты не годишься».

Последнего, как ни странно, помог сделать Гоша. Так-то он все сидел, испуганный, в хвосте, часто наклоняясь к отвороту своей ветровки, втягивая через соломину и глотая. А тут, едва в руке четвертого появился пулемет, который раскладывался, Гоша в тот же миг моргнул, и тот, к удивлению его обладателя, испарился.

Двух секунд удивления было достаточно, чтобы пятка перекувыркнувшегося Павла встретилась с виском четвертого охранника.

Салон был захвачен меньше, чем в четверть минуты, а пилоты так и не оглянулись. Михаил бросил короткий взгляд на Зиновия. Тот не шевелился на носилках и, кажется, еще больше посинел. Вот уж это совсем ни к чему.

Двигатель ровно гудел, говорить было невозможно. Павел подмигнул съежившемуся Гоше, показал кулак. Вдвоем с Михаилом они встали по сторонам кабины, замерли на мгновение, потом ворвались. От удара по макушке черного шлема у Михаила заныла кисть. Павел резко крутнул голову первого на сто восемьдесят и довернул еще, словно стараясь оторвать совсем. Машину качнуло, но он уже сидел в кресле за штурвалом.

Вытаскивая тела, Михаил порадовался, что не видит за шлемом оставшееся от головы командира. Второй просто был в глубокой отключке, но дышал ровно.

«Что с Батей? Никогда он таким не был, и обходился, когда можно, без крови и даже особого насилия. Только если уж совсем безвыходно… Но ведь сейчас было не так. А тем более настолько грязно…»

— Братка, за руль!

По качанию, передавшемуся рукам через штурвал, Михаил понял, что открыт наружный люк. И даже понял, зачем. Нетрудно было догадаться. Он не мог бросить управление. «Алуэтт» по-прежнему шел впереди, указывая неверный курс.

— Зачем? — крикнул Михаил, когда Батя, вернувшись, сел в кресло рядом. Не отвечая, он перещелкнул рычажком связи, протянул Михаилу гарнитуру.

— Что случилось? У вас трудности? — скрипнул наушник.

— Мы поворачиваем, — не желая вдаваться в подробности, лаконично сообщил Михаил. — Если хотите, следуйте за нами. — И отрубил связь. Бросил наушник, прошел в салон.

Конечно, кроме Зиновия на носилках и совершенно белого Гоши, там уже никого не было. Гоша до сих пор с ужасом смотрел на хвостовой люк. Вертолет заложил крутой вираж.

Показывая на носилки, Гоша что-то пытался сказать, неслышное, Михаил отмахнулся. Не до Гоши ему. От мысли об учиненной только что Батей расправе все же мутило.

Нащупал пульс на горле Зиновия Самуэлевича, поднял веко жестом давешнего доктора.

— Что все-таки с Зиновием? — прокричал он Бате, возвращаясь в кабину.

Павел пожал огромным плечом. Борозды шрамов еще четче проступили на его лице. Черный взгляд горел сумасшедшинкой, заставившей Михаила вздрогнуть. Пересилив себя, он взялся за клавиатуру, включил экран.

— Смотри, вот наше место. А потом сюда. Изменив масштаб карты, показал куда.

— Это дача. Мы там были, помнишь? Прикинь, сколько туда, горючки хватит?

— Должно. По дороге бы не посадили.

Павел еще снизил высоту, увеличил скорость. Теперь верхушки деревьев быстрее проскакивали под брюхом машины.

— Долго нам так не просвистеть. Все равно на локаторах мы видны.

— Пока разберутся…

— Этот быстро разбирается, ты его еще не знаешь, Батя.

— Смотри, он опять тебя хочет.

Лампочка требовательно мигала на панели над головой. Но прежде, чем Павел, протянув руку, успел включить тумблер, экранчик компьютера с плывущей картой погас сам собою.

— Черт! Что за…

— Пусти, Батя, я знаю. — Михаил сам включил связь, на этот раз — громкую, чтобы слышали все. — Андрей, не пробуй нас тормозить. Тебе же хуже будет.

— Имеете на борту заряд, — каркнул репродуктор, — следуйте за мной или будете уничтожены. Даю минуту. Павел оскалился.

— Дай я ему скажу!..

— Погоди! Их еще видно? Зависни. Повернись так, чтоб я их видел через дверь, понял?

— Зачем…

— …! Стоп, я сказал!

«Восьмой» вздыбился, как конь, которому удилами рвут губу. Привставшего Михаила буквально вышвырнуло из кабины в салон. Из глаз полетели искры.

— Гошка, сюда!