Цербер

Обитатели Миров могут догадываться о существовании друг друга, равно как и о самом множестве Миров. Они могут строить свои предположения, выдвигать гипотезы и создавать целые философские системы, сообразуясь с собственными логикой, разумом или верой, хотя и за этими понятиями в каждом из Миров может стоять свое.

Но они никогда не будут знать точно.

Глава 1

- Полшестого, мальчики, - совсем по-домашнему сказала Елена Евгеньевна и повела плечами. - Засиделись мы.

В процессе уборки Павел разгреб груду испорченных книг и опрокинутой мебели, повернул разбитым экраном к стене телевизор, сложил в угол останки музыкального центра, кассеты, диски. Скатал порезанный и протравленный во многих местах ковер. На испорченные кресла и диван накинул простыни, выбрав из кучи самые незаляпанные краской. Вымел битое стекло, остатки коллекции минералов, которая была в витрине, и коллекции бабочек, которая была на стенах.

Все это и многое другое теперь занимало угол с рулоном ковра. При определенном усилии воображения можно было заставить себя думать, что квартиру просто небрежно подготовили к ремонту.

Елена Евгеньевна странно выглядела в этой обстановке. Столешницу они с Павлом положили на два табурета из кухни и накрыли еще одной простыней. Кое-какой стол, сбегав в круглосуточный, Михаил все же организовал, а содержимое холодильника Павел, по его словам, собирал по всей кухне вперемешку с битыми бутылками.

- Хорошо позабыли кокнуть унитаз, - сказал Павел, - а то бы посидели мы, попили б коньячок, кофейком-чайком побаловались, а потом...

Он снова ушел на кухню. Елена Евгеньевна потянула из пачки сигарету, но так и не зажгла. Эта ночь опустошила ее. Посильнее, чем любой разгул страстей. Михаил взял ее руку в свои большие прохладные ладони.

- Как тебе новая реальность? Свыкаешься?

- Реальность не меняется, Мишенька. Это только мы принимаем наши новые знания о ней за изменения самой реальности. Так мне один умный человек сказал.

- Я, кажется, даже могу догадаться кто.

- Поцелуй меня, пока Павла нет, - попросила она, Он обнял, и вновь закружилась голова, только далеко-далеко.

- Твой деликатный друг насыпает сахар с кончика иглы, чтобы подольше не появляться. - Она прижалась к его плечу. - Ты совсем не представляешь, что это такое - ОНА? Откуда?

- Нет, - сказал он, подумав, что, в сущности, так оно и есть.

- Ты прав, Мишенька, мы другие... другие - сказала она, и Михаил услышал в ее голосе новое выражение, которое, однако, уже было ему знакомо.

- Я поверила вам с Павлом еще до...

Она показала на бурые пятна на простыне-скатерти.

В один из моментов своего рассказа Михаил попросил Павла повторить для нее демонстрацию, которую тот устроил ему близ костра на ночном берегу.

"Жирно будет всякий раз перстами-то бросаться, - заворчал тот, приняв один из своих многочисленных образов. - Так ты, Братка, потребуешь, чтоб я себе еще чего-нибудь оттяпал, пока ты за выпивкой и закуской уметешься. Оставляешь меня, понятно дело, с дамой, вот и во избежание... Так у меня отрастает быстро, не успеешь за дверь шмыгануть..."

Приговаривая, уже открыл самое маленькое лезвие перочинного ножичка, который потерялся в квартире еще год назад, а теперь, спасибо погрому, нашелся.

"Глядите сюда, барышня, да не бледнейте особо. Ножичек нарочно открыл самый маленький, мог бы и топорик кухонный притащить. Внимательно смотрите, глазки не закатывайте, специально делаю, чтоб вы, значит, весь процесс до тонкостев..."

"Не боюсь я вида крови", - отмахнулась Елена Евгеньевна (тогда)-вторая, еще ничем не убежденная, испуганная, готовая спорить.

Лезвие мелькнуло, мякоть ладони разъехалась "ртом", с него быстро-быстро закапало на скатерть. Елена Евгеньевна все-таки охнула.

А Павел специально держал руку раной к ним, давая рассмотреть все подробности. Салфеткой, как тампоном, он промокал кровь по краям пореза, чтоб не мешала видеть. Михаил и сам пригнулся ниже.

Обильное кровотечение продолжалось не более десяти секунд. Павел обмахнул рану салфеткой. Развороченное до сухожилий мясо как бы шевелилось, набухало, одновременно подсыхая, темнея, принимало вид чуть заветренного. Блеснули и пропали капельки желтоватой сукровицы. И вдруг - это было похоже на мгновенную кристаллизацию в перенасыщенном растворе - вместо разреза глянцевеет шрам. Еще один, поверх других.

"Вот, - сказал Павел непривычно бесцветным голосом, - и весь компот, милая барышня. Даже не чешется".

"И частенько вам приходится так... демонстрировать?" - спросила Елена Евгеньевна, щурясь от дыма сигареты.

"Не слишком. Только для ближайших товарищей по несчастью. Братка, шел бы ты, для Бога, действительно в магазин, устали мы от твоих лекций, перерыв требуется, выпить-закусить, а то я уж на кота твоего заглядываться стал. За Леночку можешь не беспокоиться, от врагов я ее обороню, и сам буду рыцарем или как там... в общем, все будет нормально".

"Я и сама себя охранить сумею", - сказала Елена Евгеньевна.