Цербер для непокорной

Я вздрагиваю, но упрямо поджимаю губы. Не ведись на провокации, Лера, это не твоя вина, ей бы следовало разбираться с собственным мужем, который не удосужился оградить ее от неприятных для нее вестей. Так что беру себя в руки и распрямляю плечи.

– А у тебя она есть? – говорю как можно холоднее, глядя ей прямо в глаза не менее жестко. – Это же не я пришла к тебе в дом, а ты ко мне.

И мои слова ее уязвляют, задевая непомерное, как я вижу, эго. Она вцепляется своими наманикюренными алыми ногтями в столешницу. Уверена, будь у не больше сил, она бы разломала этот стол напополам, настолько сейчас выглядит агрессивно. Девушка наклоняется чуть вперед и оскаливается.

– Считаешь этот дом своим? Не обольщайся, глупышка. Здесь все принадлежит мне, как его единственной законной жене, – цедит она сквозь зубы, а затем опускает глаза вниз, смотря на мой живот.

Я наклоняюсь так, чтобы ей не было ничего видно. Отчего–то такое ощущение, что глаз у нее сглазливый, хотя суевериями я не страдала никогда, но в этот раз все внутри меня покрывается инеем, а кровь стынет в жилах. Сердце при этом ускоряется, бешено колотится, отдаваясь набатом в ушах, а страх, казалось, проникает под кожу.

– Я ничего не думаю и ничего не считаю. Будет лучше, если ты уйдешь, – говорю как можно спокойнее, стараясь не провоцировать на новую волну агрессии.

В этот момент Сархан, видимо, приходит в себя и, немного прихрамывая и постанывая, наконец, заходит на кухню, оглядывая нас напряженным взглядом. Вид у него такой, словно он зашел в загон с львицами, которые готовы в любой момент порвать его на части. Он переводит взгляд с меня на девушку и явно не знает, что делать. С одной стороны, ему поручено охранять меня, с другой – перед ним сидит жена его непосредственного начальника. Но его терзания прерываются так же быстро, не успев и начаться. Девушка царским взглядом смотрит на парня и кивает ему на выход:

– Свободен! У нас личный разговор, – до того у нее высокомерный голос, будто говорит она это не человеку, а какому-то рабу.

Мне ненадолго становится стыдно за ее тон, но затем я отбрасываю это чувство, оно здесь совершенно неуместно.

От ее холодного тона лицо Сархана дергается, а сам он стискивает челюсти. Желваки на его скулах свидетельствуют о его скрываемой злости, которую он не имеет права показать. Он переводит глаза на меня, и я, немного подумав, киваю, прикрываю глаза в согласии. Он, словно нехотя разворачивается и уходит, но я вижу, что достает телефон, видимо, собирается доложить начальству о приезде девушки. Остается надеяться, что Фарид поспешит и прекратит эту неприятную во всех смыслах встречу.

– Мы ведь не представлены друг другу, – не скрывая усмешки, произношу, когда мужчина исчезает из поля нашего зрения, и мы остаемся с девушкой наедине.

Воздух на кухне накален, атмосфера напряженная и агрессивная.

– Мне плевать, как тебя зовут. Ты всего лишь тело, которое вынашивает нашего ребенка, – парирует и жестко отвечает нежеланная гостья.

Я отшатываюсь, не ожидая настолько тяжелого ответа. Не вяжется ее возраст с таким характером. Обычно так разговаривают прожженные стервы лет за тридцать. Затем прихожу в себя, понимая, что передо мной сидит светская львица, и пусть она находится в платке, который скрывает ее волосы, вот только он не может скрыть ее ядовитое нутро и острые когти, которыми она готова вцепиться в свою добычу. А добычей она считает Фарида Галаева, своего мужа, отца моего ребенка.

– Нашего? – вскидываю в удивлении бровь, не совсем понимая, что она имеет в виду.

Нижняя губа у меня дрожит, в беременности все же есть минусы, шалят гормоны, и я не всегда могу сдержать порыв эмоций. Сейчас мне хочется расплакаться, но я не могу себе этого позволить и показать слабость перед этой девчонкой, которая только и хочет моей боли и падения.

– Мы заберем этого сына. Фарид – умный мужчина, знает о моей проблеме, а ты… – окидывает меня презрительным взглядом его жена, кривит губы, явно накачанными филлерами. – Не очень презентабельная жена. Так что неудивительно, что, узнав о беременности, он не отменил свадьбу со мной. Должна сказать, что до сегодняшнего дня я дико ревновала, но сейчас, увидев тебя вблизи, даже вздохнула с облегчением. Ты действительно ему не пара, и он понял это раньше меня.

Она хмыкает, качая головой и улыбаясь при этом язвительно. Не знаю, что за проблему она имела в виду, но сейчас это последнее, что меня беспокоит. Даже слова про замужество не так уязвляют, как ей бы того хотелось. Я прикусываю нижнюю губу, вспоминая слова Фарида, что ребенка я буду растить сама, но жена его говорит так уверенно о том, что они его заберут себе, что у меня закрадываются подозрения. И, видимо, все мои страхи и сомнения весьма отчетливо читаются на моем лице, потому что она, почуяв мою слабость, тут же кидается вперед и словно нависает надо мной морально.