Церебрум (СИ)

— Ну как же, я вижу, что тебе хочется пить, — настаивал продавец, начиная злиться, растеряв всю любезность.

— Я возьму недорого, твое платье за стакан чистой воды.

— Платье?

— Да, моей девке очень нужно, а оно у тебя хорошее, правда, коротковато, но это только плюс, аппетитнее будет. А то она у меня совсем опаршивела. Хочешь, я дам тебе два стакана чудесной водицы, ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, прежде чем ее добыть, поэтому сделка честная. Отдавай свое платье, — и, чтобы Эва поняла серьезность его намерений, резко тряхнул ее.

Вскрик боли не привлек ничьего внимания, люди обтекали их, как река, не обращая внимания на жестокость мужчины и на трепыхающуюся в его руках измученную девушку, готовую от боли потерять сознание.

— А-а! — Эва с размаху опустила конец своей палки на ногу незнакомца. Этого хватило, чтобы вырваться.

— Ах ты, тварь!

Но Эва не слышала конец фразы, спотыкаясь и врезаясь в людей, как в бетонные стены, протискивалась вперед, все дальше убегая от жуткого типа. С быстро колотящимся сердцем, она обернулась и поняла, что он ее не догоняет. Наверняка побоялся бросить свою лавку. Если бы он только знал, что в ней еще плескалась вода, то не был бы таким настойчивым. А возможно, стукнул бы по голове и стянул платье, походящее на тряпку.

— Осторожней!

— Смотри, куда прешь!

— Совсем глаза на жопе?!

И почему здесь все такие злые, — Эва, наконец, нашла то, что искала. Источник ароматного мяса. Оно лежало прямо на углях, сильно обгорая. Эва, которая с детства умела готовить, поморщилась: кощунство так обращаться с едой. Что, нельзя было накалить камни и положить на них? Но даже страшный обугленный вид не отбил желания есть, и она подошла к здоровенной женщине, вес которой обращал на себя внимание, таких толстых людей она здесь не видела. Интересно, сколько она сжирает, чтобы так походить на гору? Тонну?

— Что, серая, уставилась, а ну проваливай, своим видом ты отбиваешь у меня клиентов, — она махнула грязной тряпицей, раздувая угли и заставляя подниматься облако пепла и гуще им облеплять изрядно почерневшее мясцо.

Эва недоуменно посмотрела по сторонам. Очереди из желающих купить кусок она не обнаружила. И вообще пятачок возле этой женщины был пустым, здесь мало кто ходил. Сглотнув голодную слюну и гордость, которая требовала ответа, Эва указала на подобие жаровни.

— Я хочу есть!

— И что? — женщина уперла руки в бока, от чего стала казаться больше.

— Может, вы хотите на что-нибудь поменяться?

Женщина не сдержала злого смеха.

— А что ты мне можешь предложить за кусок вкуснейшего жареного мяса?

Насчет вкуснейшего можно было поспорить.

— Я, — Эванжелина растерялась, понимая, что, кроме платья и палки в руках, у нее ничего нет.

— Вот и проваливай! Когда найдешь, придешь.

— Но, может, вы… я смогу заплатить позже?

Громкий смех женщины привлек продавцов торгующих рядом.

— Нет, вы слышали? Слышали? Она заплатит позже. Ха-ха, она заплатит позже.

С каждым новым устремленным на нее взглядом Эва как будто сдувалась, становясь меньше. Ее голова ушла в плечи, а спина согнулась.

— Может, я смогу отработать?

— Проваливай, побирушка, а то охрану вызову.

— Правильно, Мари, гони в шею попрошаек, а то совсем распоясались. Работать их не заставишь, а как есть, так они первые, — худощавый мужик со сверкающей лысиной сплюнул, тем самым высказывая свое неуважение к трясущейся девушке.

Глотая обиду, слезы и невероятную ярость, просящую отомстить обидчице, Эва отошла, устало облокотилась на стену. Заметила, что рана на ноге открылась, насквозь пропитав тряпку. Перебравшись через край, кровь тоненькой струйкой устремилась вниз, к земляному полу, вместе с красными каплями рана отнимала частички жизненной силы. Но нет, она еще не в том состоянии, чтобы умолять дать ей еду, тем более эту…

Вдруг, откуда не возьмись, появились те самые мальчишки, которых она видела в начале. Они встали возле женщины, дразня и издеваясь.

— Толстая Мари, заживо сгори.

— Толстая мари, заживо сгори!

— Ах вы, грязные оборванцы, а ну пошли вон!

Один мальчишка кинул в нее куском грязи, попав прямо в рот. Женщина заревела по-звериному и попыталась схватить наглеца, но тот, нырнув под ее руку, пнул. «Гора» не удержавшись, упала. А мальчишки, стали быстро хватать куски обжигающего мяса.

— А ну стойте, грязные воришки! Ох! Че, серая, уставилась, помоги мне! — пыхтя от злости и не справляясь с собственным весом, выкрикнула Мари.

Эва приподняла бровки, не сдвинувшись с места. Все-таки есть в мире справедливость, даже если эта справедливость недавно кидалась грязью и в нее.

— Ах, так, ты дрянь, ты с ними за одно! А ну держите ее, она воровка!

Нет, нет, нет, ну сколько можно? Если бы Эве было не жалко остатков сил, она бы закричала от отчаянья. Но, удостоив тетку лишь убийственным взглядом, она поковыляла прочь, надеясь поскорее выбраться из этого пекла, где ей становилось труднее не только идти из-за грубых толчков, но и дышать. Паника начала накрывать. Быстрее… выход.