Церебрум (СИ)

Эва только сейчас осознала масштаб горя той женщины скрывшей беременность на свой страх и риск. Папа говорил, что он сам узнал о ребенке, когда практически подошёл срок рожать. Пытался увести ее за стену, посчитав, что там они обретут счастье. Но мама надеялась до последнего. Она искренне верила, что ее принципал все поймет и оставит ребенка. Но оказалось все напрасно. Когда через пару дней отец за ней пришел, решив увести ее за стену насильно, Эсфиры уже не стало. Только чудом ему удалось распутать цепочку событий и отыскать своего ребенка. И как оказалось, на эту цепочку потребовалось долгих четыре года.

Принципал будто не расслышала вопроса, а рыжий, якобы не подслушивающий, запнулся об собственные ноги.

— Эва, а теперь помолчи, сканер очень чувствителен, и твое волнение выдается как отступление от нормы.

— Значит, я не такая идеальная, как вам хотелось бы.

* * *

Протест, это то, что клокотало внутри Эвы, когда они закончили ее мучить. Жгучий протест поджигал запал к действию, и она решила сбежать и прогуляться по зданию. Ей удалось, она заглядывала туда, куда не просят. И совала свой нос, где интересно. Путешествие получилось насыщенное, и о нем не терпелось рассказать отцу. А еще об этой надоедливой штуке.

Эва махнула рукой, прогоняя следящее за ней устройство. Маленький летающий шар с множеством мелких камер. «Теперь это твой новый друг», — с нескрываемым злорадством сообщила Лимея, когда без труда ее нашла. Хотя нашла — громко сказано, Эва и не старалась спрятаться. Так, немного досадить. Но, смотря на раздражающий шар, поняла, досадила только себе. Скорчив лицо, она отвернулась от раздражающей штуки.

«Эва, я делаю это ради твоей же безопасности, это ни в коем случаи не слежка, просто мера предосторожности. Если ты попадешь в неприятности, я всегда смогу помочь…». Ага, как же. Самый настоящий контроль каждого шага. Зато как подала, типа кушай и не обляпайся.

Эва присела на стул возле прозрачной капсулы. Где, как и вчера, мерцающая дымка кутала ее отца.

Эва долго сидела в тишине, не решалась начать, сама еще плохо переварив полученную информацию.

— Папа, они действительно монстры, они убили маму, потому что она, видите ли, низшая и недостойная. Теперь я понимаю тех, кто когда-то спустился в Изнанку, чтобы защитить своих детей. Конечно, получилось не очень, но от отчаянья любая серость и разруха может показаться спасением.

Эва горько вздохнула.

— А видел бы ты, как демоны выбирают детей, будто бездушную вещь. А после растят, наверно, сами не понимая, зачем это делают. Да, я помню, ты мне говорил, что за свое длинное существование им становится скучно, и они создали нас, чтобы развлекаться. Им нравится анализировать, просчитывать наши ходы. И удивляться, если у них это плохо получается. Мы для них как живые игрушки с функцией под названием душа.

Эва замолчала и нахмурилась.

— Зато любопытно наблюдать, как они копируют нашу мимику и жесты, пытаясь попасть в то или иное поведение для конкретной ситуации. Я сегодня гуляла и видела, как принципал, надрывно рыдал, ну слез не было, но он все равно старался, так старался, что я боялась, у него порвется лицо. А оказалось, он так среагировал на шутку другого демона, представляешь? Это была шутка.

Эва ближе двинулась к стеклянной коробке, еще больше распыляясь.

— А еще, сегодня я случайно… — она взглянула на отца, — …ну может, и нет, зашла в один кабинет. А там разыгрался такой спектакль, что я еле сдержалась, чтобы себя не выдать.

Захожу, значит, в пустой кабинет. Оглядываюсь, не находя ничего примечательного, сажусь в мягкое такое кресло и накидываю голубой халат. Представляю себя важной. Ну ты понимаешь, я так умею. И в этот момент в комнату входит женщина-демон. Я, чтобы не сбежать от страха, ей улыбаюсь, а она выдает с порога:

— «Здравствуйте доктор!», ну я не стала с ней спорить. Доктор, так доктор. Успокоилась, расслабилась и уже не спеша, улыбнулась так, как делают только демоны — во весь рот и еще запасик небольшой.

«Чем могу помочь?» — вежливо поинтересовалась я.

Женщина напротив опустилась в кресло. Вся такая утонченная, манерная, с высокомерно задранными бровями, и смотрящая на меня так, будто я незначительная мелочь. Хотя, если бы она знала правду, то наверняка так и думала.

«Доктор! Я почувствовала немощь в своем бренном теле и решила сразу проконсультироваться с вами. Вы не могли бы меня осмотреть?», и такая мольба во взгляде, даже дрожь взяла. Ну я отказывать не стала. Зато смех меня раздирал не на шутку, я думала, лопну, пока она будет снимать свое огромное платье с рюшами и развязывать малиновые банты.

А она: — «Вы бы не могли мне помочь, я не учла, что мой туалет может не подходить к сегодняшнему мероприятию». Представляешь, туалет! Туалет у нее не подходит! Сколько пафоса… меня, честно, чуть не стошнило.

Эва тяжело выдохнула.

— Я, правда, не знаю, зачем она решила раздеться. Но я стойку вытряхивала ее из глупого наряда. А она стала нести полную чушь: — «Меня беспокоят головные боли… да, точно!».

«То есть вы еще не определились?».