Церемонии

Какое-то время они молчали, как будто каждый обдумывал значение этого нового шага. Кэрол услышала, как сровнялось их дыхание. Сидя так близко от Джереми, она ясно чувствовала, как мало одежды у нее под халатом. Если бы Джереми по какой-то прихоти протянул руку и прикоснулся к ней, то обнаружил бы под халатом лишь отмытую дочиста кожу. Ее все еще покалывало после душа.

Наконец с негромким вздохом он протянул руку и почесал колено.

– Боже мой, – сказал он, – напомни мне никогда больше не пить на пустой желудок.

– Я могу сварить кофе, – предложила Кэрол, поднимаясь на ноги.

– Нет-нет, сиди, от него будет только хуже. Одна чашка – и я чувствую себя так, будто пробежал марафон. – Он похлопал себя по груди. – А после двух мне всю ночь не уснуть. В последнее время я даже без кофе засиживаюсь все позже и позже. Все расписание полетело к черту.

Кэрол кивнула.

– Со мной то же самое. Наверное, непривычно быть одной в квартире.

Она посмотрела, как ползут по стене последние солнечные лучи, и неприятно удивилась тому, как убого выглядит квартира, даже в угасающем свете. В гостиной все еще витал запах Рошель, особенно рядом с диваном, на котором они сидели. Рошель всегда спала на нем, когда была дома. В разложенном виде он становился гораздо больше, чем постель Кэрол. Девушка подумала обо всех мужчинах, которых видел этот диван. Она заранее решила, что этой ночью они будут спать именно на нем.

– Моя соседка была самым шумным человеком из всех, кого я встречала, – сказала она и удивилась прошедшему времени в собственной фразе. – Иногда я выключала свет у себя в комнате и слышала ее храп. А уж когда приходил кто-нибудь из ее приятелей… – Девушка скривилась. – Я слышала их даже сквозь закрытую дверь. Наверное, из-за этого тишина кажется такой непривычной. В последнее время я ложусь только в два-три часа ночи.

– Правда? Тогда на ферме ты отправилась спать куда раньше.

В голосе у Фрайерса звучала смутная обида. Боже мой, иногда он такой ужасный эгоист! По крайней мере, он не потерял интерес.

– Я очень устала после дня в дороге, – сказала Кэрол. – И мне все равно не удалось нормально выспаться.

– Да, помню. Ты говорила что-то о кошмарах. Мне бы тоже снились кошмары, если бы надо мной висели все эти жуткие картинки! Почему бы в следующий раз тебе не остаться со мной? – он быстро глянул на нее.

– Как знать, – откликнулась Кэрол. – Может быть, так и сделаю. – Она заметила, что ее слова его удивили, и чуть не рассмеялась. – Но только, – добавила она, – если пообещаешь, что мне больше не приснятся кошмары.

Фрайерс покачал головой.

– Этого я обещать не могу. Но я буду рядом, когда ты проснешься.

– Правда? – Кэрол с улыбкой подалась поближе к нему. – И какой же, по-твоему, от этого будет толк?

– Даже не знаю. Могу поговорить с тобой, немного успокоить. И всегда могу сделать вот так…

Вся нервозность Кэрол вспыхнула с новой силой, когда Джереми ее обнял. Она не понимала, в чем дело. Она ведь гордится своей худобой. Наконец пришло время оставить в прошлом все прежние комплексы и дать свободу естественной страсти. Вскоре она ляжет на спину и станет женщиной – она ведь всегда этого хотела, Джереми станет ее любовником по-настоящему; пелена спадет, и тайна будет раскрыта. Но вместо этого она чувствовала, как напрягается все ее тело, как яростно бьется сердце и начинают дрожать руки. Да что с ней вообще такое?

Не то чтобы у нее не было времени на подготовку; она прожила на свете практически четверть века. Кэрол отлично понимала, что произойдет дальше, или, по крайней мере, что должно произойти: все, что он с ней сделает, и как она должна реагировать. Как будто знала все ответы еще до того, как ей начали задавать вопросы.

– Пожалуйста, Кэрол, не зажимайся, – негромко произнес Фрайерс у самого ее уха. Ни разу он еще не говорил с ней с такой нежностью. – Просто сядь и расслабься. Я не сделаю тебе больно, честно. Даже с места не сдвинусь.

Его рука замерла у нее на бедре. Кэрол казалось, что прижатая к ее халату ладонь – это живое создание, которое двигается и дышит вместе с ней.

– Расслабься, – прошептал он. – Расскажи мне о чем-нибудь.

– О чем? – Собственный голос ее напугал; он казался таким напряженным и беспомощным, что она едва его узнала.

– О чем угодно. Расскажи какую-нибудь тайну. Или сон.

Кэрол заставила себя расслабиться.

– Я храню свои тайны для исповеди, – сказала она. – И не запоминаю сны.

– Кроме того, на ферме Поротов. Помнишь?

– Да, кое-что. Всего я не вспомню.

– Неважно. – Он подтянул ее к себе. Полотенце у девушки на голове распустилось и неслышно упало на диван. – Давай. Рассказывай.