Церемонии

В квартире невыносимо душно. Все занавески задвинуты, окна закрыты, крохотная спальня надежно запечатана. Старик, преображенный глубоким трансом, лежит на постели. Он изможден, простыни под ним промокли от пота, мочи и янтарной жидкости, что сочится из приоткрытых полных губ. Широко распахнутые глаза слепо смотрят в потолок – и видят все. Тело Старика извивается и подергивается на грязных, измятых простынях. В мозгу пульсирует ярость. Белая церемония завершена. Зеленая тоже осталась позади – он провел ее с высочайшей точностью, именно так, как приказал Хозяин. Произнес необходимые слова, сделал положенные знаки. Нужные силы выпущены на свободу. Сын просыпается…

Существу настало время действовать.

* * *

Алтарь оказался отвратительным и большим. Куда больше, чем она ожидала. Даже собаки, которые бросились было обнюхивать грязные черепа, теперь старались держаться подальше. Вдова привязала их неподалеку, к одному из корней громадного упавшего дерева. Она слышала, как животные пугливо переминаются и время от времени издают негромкий горловой рык.

Миссис Порот схватила тяжелую ветку и прищурившись вгляделась в луну через прореху между кронами деревьев. Женщина смертельно устала, после долгих часов борьбы со своевольными псами руки у нее онемели, а ладони и пальцы покрылись мозолями от веревок. Она с ужасом думала о том, как будет возвращаться в темноте.

Женщина заставила себя расслабиться. Вглядываясь в небо, освободила разум.

Момент настал. Собаки притихли. Подняв тяжелую ветку, пробормотала короткую молитву и опустила деревяшку на чернеющее перед ней вздутие. Раздался хруст, как будто кто-то раздавил фарфоровый сервиз, и ветка погрузилась в осыпающийся холм. Женщина замахнулась еще раз и нанесла второй удар. Она смутно различала сыплющиеся к ее ногам белые черепа.

Еще несколько минут миссис Порот сосредоточенно разбрасывала комья земли, пока на месте алтаря не осталось лишь неровное возвышение. В последний раз подняв ветку, она раскидала оставшиеся крошечные черепа и растоптала их в пыль.

* * *

Существо не моргает, ни один мускул не двигается. Оно наблюдает. Оно чувствует, что ожидание почти подошло к концу.

Внезапно мужчина прекращает писать, достает из кармана квадратик белой ткани, сморкается и негромко матерится. Потом с мерзким скрежетом металла отодвигает стул и встает. Зевает и выключает лампу.

Существо на шкафу вздрагивает и подается вперед на долю дюйма. Момент настал: мужчина ослеплен темнотой, но оно все отлично видит. Существо готовится, напрягает мышцы, выгибается для прыжка…

И внезапно замирает. Что-то его сдерживает. Что-то новое. Незнакомая прежде осторожная нотка, смутное ощущение, что даже теперь ему недостает сил, как будто сам их источник стал ненадежным. Мужчина мягок, но вместе с тем огромен. Он мучительно, вызывающе уязвим, но все равно есть самая крошечная опасность, что, если попытаться избавиться от него этим вечером, ничего не выйдет. Даже такой риск слишком велик. Слишком уж важна цель.

Существо наблюдает, как мужчина на ощупь готовится ко сну. Через несколько минут он уже спит, его дыхание становится медленным и громким.

Существо беззвучно спрыгивает на пол: четыре лапы с кожистыми подушечками сгибаются, смягчая удар. Отупевшее во сне лицо мужчины оказывается в каких-то дюймах от его когтей. Как приятно будет порвать эту физиономию в клочья, когда придет время.

Но с удовольствиями придется повременить. Существу нужно делать новые расчеты и проводить еще обряды. Оно должно стать еще сильнее, набраться скорости и убийственности. Сегодня оно окажется на шаг ближе к необходимой мощи и возложит новую добычу на лесной алтарь.

Существо беззвучно пересекает комнату и останавливается перед дверью. Когтями, которым так хочется превратиться в руки, оно тянется к дверной ручке, обхватывает ее, поворачивает…

Мужчина на постели шевелится, ворочается с боку на бок и продолжает спать. Дверь тихо открывается в ночь, в проеме показывается лужайка, посеребренная едва заметным, тонким как паутинка лунным серпом. Мохнатая серая тень выскальзывает наружу. Дверь медленно закрывается, потом захлопывается.

Существо беззвучными прыжками направляется к фермерскому дому.

* * *

Сарр крепко спал, обняв Дебору за талию. Шесть кошек тоже устроились на постели, свернувшись в ногах или угнездившись между телами людей. За незанавешенным окном на темном небе вопросительным знаком висел новорожденный месяц.

На первом этаже открылся сетчатый экран, потом внутренняя дверь. Сарр не проснулся, но Дебора сонно зашевелилась в его объятиях. В полудреме она решила, что это Фрайерс зашел в дом, чтобы сходить в туалет. В конце концов, они ему разрешили. Правда, сколько она знала, раньше он никогда не приходил в дом.

Сквозь сон Дебора прислушалась, стараясь различить шаги на кухне. Но вместо них до нее донеслось негромкое постукивание, как будто (как она припомнит потом) кто-то барабанил пальцами по доскам пола.