Церковная старина в современной России

Такие настроения никогда не были в истории Церкви преобладаю­щими. Однако сегодня эти настроения активно реализуют себя в «псев­дореставрации», «лжереликвиях» и возведении многочисленных симу­лякров-новоделов, которые лишь «симулируют» духовную жизнь, тогда как настоящие запросы такой «жизни» оказываются далекими от подлинных евангельских переживаний и созданных ими памятников. Постоянные утверждения о том, что религиозная организация восстановит храм не только «как было», но «даже лучше», оказываются лишь преломлением в сфере культуры претензии на написание «новейшего завета». Для того чтобы сохранить богословское и культурное наследие Церкви, стоит отказаться от извечных русских вопросов «Что делать?» и «Кто виноват?» и попытаться ответить на другой вопрос — «Что происходит?»...

«Что происходит?» Вместо заключения

Передача Русской Церкви памятников христианской культуры ка­жется неотделимой от общего процесса наделения Московской патриархии недвижимостью и привилегиями. Это позволяет экспертам оценивать происходящее как «очередной этап олигархической приватизации», где в число приватизируемых объектов входят не только средства производства, но и «предметы потребления»: памятники культуры. Здесь имеются в виду как выгоды избавления государства от «бремени содержания» культурного наследия, так и национальная идеология и социальная психотерапия, осуществление которых отдается государством на откуп патриархии.

Однако в сфере охраны, использования и реставрации христианских святынь как зоне специфического столкновения общественных интересов существуют дополнительные основания для социальных и идейных конфликтов. Их истоки связаны с фактом печального, но традиционного для Отечества пренебрежения «любовью к отеческим гробам» в угоду «злобе днешнего дня». Сегодняшнее «церковно-госу­дар­ственное взаимодействие» построено на тех же принципах. Модернизация этих подходов создает новый уровень угрозы национальной куль­туре и культурному развитию. Современная Россия сконструировала особый механизм использования исторического наследия как средства решения проблем политической элиты в ущерб гражданскому обществу. Наделение московской патриархии — потенциального союзника во внутренней и внешней политике — материальной базой и средствами влияния на общество перешло из сферы популистских жестов в системно осуществляемую государственную политику. Одновременно передача прав пользования памятниками культуры от интеллигенции духовенству является классическим осуществлением принципа «divida et impera», ориентированного, в конечном итоге, на депривацию российской культурной элиты, переключение ее социальной энергии на конфликт с религиозными организациями и выработку в ее среде настроений политического сервилизма. Специфика религиозной жизни сов­ременного Российского Православия и особенности бюрократической структуры патриархии лишь усугубляют напряженную ситуацию.

Исторические события, связанные с передачей Русской церкви памятников куль­туры, могут получить следующую периодизацию по характеру намерений правящей российской элиты: 1988—1994 гг. — период популистской реституции, 1995—2000 гг. — период контролируе­мой реституции, 2001—2010 гг. — период идеологической и эконо­ми­ческой рес­титуции.

В конце 2000-х гг. здесь наметилась новая тенденция: претензии религиозных организаций все активнее стали распространяться на государственный музейных фонд. В последний из периодов, помимо мечты о новой идео­логии, в основу процесса была положена особая стратегия, предусмат­ривающая поиск финансовых потоков на реставрацию объектов куль­турного наследия и избавление от бремени их содержания через при­ва­тизацию памятников культуры. Обсуждение этой законодательной инициативы с 2004 г. сопровождалось проработкой вопроса о передаче профильных объектов религиозным организациям в собственность и подготовкой соответствующего законопроекта, принятие которого упростит процедуру передачи и затруднит контроль над сохранностью памятников церковной культуры. Эта инициатива была связана с позицией руководства Министерства экономического развития и Федерального агентства по управлению федеральным имуществом. При этом демонстративно подчеркивался приоритет полно­мо­чий Росимущества перед интересами учреждений куль­туры. В условиях, когда у общества и государства нет эффективных средств воздействия на недобросовестного пользователя исторического памятника, трудно надеяться, что они появятся, когда пользователь станет собственником.