Церон

После многих неудачных попыток бывшие на яхте научились закидывать сеть. Иногда даже им удавалось ею поймать рыбу. Босфор был конечной точкой их путешествия, так как через несколько дней им истекал отпуск. В Крым на яхте могла поэтому ехать только часть из них. Огромный угольщик, пришедший из Порт-Саида, поравнялся с ними. Все были недовольны, так как этим он лишал их возможности любоваться видом Константинополя, освещенного лучами заходящего солнца. Все с нетерпением ждали, когда наконец угольщик минует их. Невольно внимание находящихся на яхте было привлечено странной сценой, начавшейся разыгрываться на их глазах на палубе угольщика.

Матрос тащил по палубе к разгуливавшему по ней капитану черного от угольной пыли человека, одетого в изорванную одежду. Вид капитана не предвещал ничего хорошего для попытавшегося бесплатно добраться до Константинополя. Не доходя нескольких шагов до капитана, он резким движением вырвался из рук державшего его матроса и заметался по палубе. В тот момент, когда он обернулся лицом к яхте — с яхты раздался крик:

— Мехмед! — Этот дикий крик выпустил Билль, бросившись к борту яхты.

Человек остановился в недоумении, но, видя, что преследователи уже протягивают руки, чтобы его схватить, одним прыжком вскочив на борт угольщика, вниз головой бросился в Босфор. Через несколько минут его без сознания втащили на яхту и отнесли в каюту. Когда он пришел в себя, его губы прошептали:

— Стеверс. — Тот склонился над ним. — В вашей библиотеке, на средней полке, в черном переплете формулы, — еле слышно прошептал он к приникшему к нему Стеверсу.

Затем снова впал в забытье, оно тянулось до вечера. Склонившись над ним, стояли несколько докторов, призванных Стеверсом. Их диагноз был одинаков. Не умереть Мехмед не мог. Мертвенная бледность начала покрывать его лицо, когда он снова очнулся. Видя склоненных над собой друзей, его губы снова зашевелились. «Доктор, Андрей умерли… вам успеха…» Его веки закрылись. Рука безжизненно повисла вниз. Он начал коченеть.

IV

Кают-компания флагманского корабля была полна офицерами со всех судов эскадры. Неожиданный вызов на флагманское судно многим из них испортил установившееся с начала маневров хорошее настроение. На границе Индийского и Тихого океанов среди бесчисленных островов им было хорошо. Те из них, кто не мог сойти на берег, обычно принимали на себя обязанность прослушать как можно больше радиостанций и собрать все новости. По утрам делились своими впечатлениями. Маленький аккуратный лейтенант вчера должен был слушать радио. Его товарищи, вернувшись на корабль лишь рано утром и узнав про то, что у адмирала гостит министр Штерн, безжалостно лейтенанта разбудили. Он начал, сидя на койке, свой доклад:

— Спикер республики Ниберии утверждал от 19 ч. 18’ до 23 ч. 15’, что население этой республики самое доблестное, что на нем лежит историческая миссия одряхлевшим нациям Европы, состарившимся народам Азии и недоразвившимся народам Африки указать их настоящее место.

— Приводил исторические справки?

— Приводил! — уже окончательно проснувшись, невозмутимо заявил лейтенант. — Спикер заявил, что в его руках неопровержимое доказательство того, что ужин на Галилейском озере приготовлен был негром из Ниберии. А не поужинав хорошо, никто бы не увидел никаких чудес.

— Довольно Ниберии! Что делается в федерации? Зачем принесло сюда Штерна?

Чтоб сделать лейтенанта сговорчивее, с него стащили одеяло и брызнули на него водой.

Видя, что единственный способ избавиться от своих мучителей, это удовлетворить их не совсем трезвое любопытство, он скороговоркой сказал:

— Радио федерации сообщило в 21 ч. 14’, что министр особого назначения Штерн выехал произвести инспекцию всех вооруженных сил страны, предварительно приняв на себя и ведение министерства финансов. Штерну поручено привести финансы в порядок всеми мерами, вплоть до сокращения наполовину жалования всем государственным служащим.

Лейтенант перевел дыхание. Он был уже один, все исчезли. Погладив себя по голове за свою изобретательность, он лег и сейчас же заснул. Другим же было не до сна. Вскоре вся эскадра была информирована о предстоящем сокращении жалования. Приказание немедленно собраться, чтобы выслушать вице-адмирала, уверило всех в правильности этих слухов. Их автор, проснувшись к обеду и узнав про них от своего вестового, не колеблясь ни минуты, поверил им.

День склонялся к вечеру, а вице-адмирал еще не удосужился прийти к ожидавшим его офицерам. Сначала из разных углов залы офицеры обменивались мнениями. Понемногу этот обмен мнений превратился в митинг. Было решено бастовать. Носить серый мундир не имело для них при уменьшенном жаловании никакого смысла. Вошедшего вице-адмирала сначала не заметили. Видя это, в его глазах мелькнул лукавый огонек, и он громко хлопнул дверью. Все головы повернулись к нему. Сделав полупоклон, он прошел на середину.