Цесаревич Вася

— Понятно. Садитесь, Красный. Ваше замечание интересно, но на него давно существует ответ — народ Российской Империи должен знать, что для его защиты применяется всё лучшее и передовое.

— А потенциальные противники? — не унимался Вася.

— Как вы сказали? Потенциальные противники? Ёмкое и меткое определение, не несущее в себе ярко выраженной негативной нагрузки. Так вот, Красный, этот противник должен знать, что в случае агрессии его ждёт сокрушительный отпор, опирающийся на последние достижения маго-технической мысли. Вот что вы видите на этом плакате?

Василий присмотрелся и обомлел. На плотном картоне в красках был изображён презерватив, поставленный на два велосипедных колеса, и снабжённый бойницей в передней части. Вслух это произнести он не решился.

Но подполковник и не ждал ответа:

— Перед вами передвижная боевая капсула разработки конструкторского бюро генерал-лейтенанта барона Тухачевского, предназначенная для прорыва обороны противника в условиях плотного ружейного и пулемётного огня. Противопульное бронирование гарантирует защиту располагающегося в капсуле солдата, а снабжённая бронезаслонкой амбразура позволяет вести ответный огонь.

Василий прикинул размеры колёсного броне-презерватива, и задал очередной вопрос:

— Господин подполковник, но солдат будет внутри только по пояс, а как же всё остальное?

— А остальным, Красный, он толкает капсулу вперёд.

Приплыли… После столь исчерпывающего ответа вопросов больше не осталось. Осталось недоумение. Неужели никто не видит, что в качестве новинки предлагается откровенно вредительское устройство? Какой прорыв обороны, если солдат в этом… хм… в этой половинке гроба на колёсиках сможет доползти лишь до ближайшего окопа? А если минные поля или просто проволочное заграждение?

Но тут на доске появился новый плакат, до того скрывавшийся под изображением бронекапсулы.

— Обратите внимание на это, господа гимназисты, — подполковник обвёл класс взглядом и привычно поправился. — Да, и гимназистки. Кто мне скажет, что это такое?

Артём незаметно ткнул Ваську локтем, чтобы тот не вылез со своим особым мнением, и поднял руку:

— Разрешите, господин полковник? ***

*** По неписанным правилам приличия к штабс-капитанам и подполковникам принято обращаться без приставки. Назвав преподавателя точным званием, Василий обидел его. Ничего страшного, но осадочек остался.***

— Слушаю вас, Сергеев.

— На плакате миниатюрный дирижабль. Судя по всему, экипаж состоит из двух или трёх человек. Возможно предназначен для борьбы с дирижаблями противника и воздушной разведки.

— Правильно, господин Сергеев! Мы видим перед собой малый многоцелевой дирижабль-истребитель, способный тихо и незаметно подкрасться к любому воздушному объекту противника, и нанести мощный удар в уязвимые точки тремя пятилинейными пулемётами. А что скажет по поводу этой техники наш признанный эксперт по военному делу господин Красный?

В классной комнате послышались смешки, но Василий не смутился. Встал, ещё раз внимательно посмотрел на плакат с истребителем, и высказался:

— Замечательная техника, господин подполковник! Но очень надеюсь, что в случае войны нам дадут другую, а изобретателя этого недоразумения подведут к ближайшей стенке, где вложат в голову хоть немного ума. Думаю, девяти граммов будет достаточно.

Подполковник побагровел, задыхаясь от гнева, но сдержал недостойные эмоции, и сказал преувеличенно весёлым голосом:

— Садитесь, Красный. И слава богу, что государь-император не прислушивается к вашим советам, потому что истребитель конструкции господина Гроховского уже прошёл испытания государственной комиссии, и заводы графа Бронштейна получили заказ на изготовление полутора тысяч этих замечательных аппаратов. Надеюсь, что кто-нибудь из вас будет не только летать на них, но и командовать истребительными полками, а то и дивизиями.

И многозначительно посмотрел на Артёма, чьё стремление служить в Военно-Воздушных Силах не являлось секретом.

После урока Артём Сергеев отвёл Василия в сторону, чтобы никто посторонний не смог услышать:

— Ну ты, Вася, и выдал! Тебе чего истребители не понравились?

— А тебе понравились летающие гробы? Нам с тобой, Артём, на этом говне в бой идти.

— Нам? — удивился названный брат. — Ты же на флот собирался, как Владимир Ильич Ульянов.

— Передумал.

— Ага, так вот почему всю последнюю неделю ты сам на себя не похож.

— Детство закончилось, Артём, — пожал плечами Василий, и поспешил перевести разговор на другую тему. — В Военно-Воздушные Силы пойду, но на гробах летать не буду! Неужели не ясно, что у них ни скороподъёмности, ни маневренности, ни скорости? А с тремя пулемётами только на ворон охотиться.

— Ну не скажи, пять линий калибра кому хочешь прикурить дадут.

— Если их подпустят на расстояние выстрела.

— А чего бы не подпустить? Одновременная атака пятидесяти таких истребителей любой «Цепеллин» в клочья порвёт.

— Назад сколько вернётся?

— Кого?

— Истребителей.

— Ну, я думаю…