Цезарь

Дойдя до самого конца равнины, Цезарь запретил своим солдатам двигаться дальше; те подчинились с большой неохотой. Как и в Фарсале, Цезарь дал в качестве пароля слова Венера-Победительница. Помпей взял паролем слово Сострадание, или, вернее, Почитание.

Остановка Цезаря придала помпеянцам отваги, потому что они сочли, что Цезарь боится. Тогда они решили двинуться в бой, не теряя преимущества своего расположения. Цезарь разместил, по своему обыкновению, знаменитый десятый легион на правом крыле, а третий и пятый – на левом, вместе со вспомогательными отрядами и конницей.

Завидев движение помпеянцев, солдаты Цезаря не могли больше удержаться: они перешли через намеченную Цезарем линию, и атаковали первые ряды; но они тут же натолкнулись на сопротивление, которое вовсе не рассчитывали встретить.

Все эти солдаты, которых Цезарь вел за собой: этот десятый легион, с которым он обошел вокруг всего античного мира; эти ветераны, которые участвовали во всех его походах, более убийственных в своей быстроте, чем в сражениях; этот легион Жаворонка, набранный в Галлии, который однажды надеялся разграбить Рим, как это сделали их предки во времена Камилла, который удалили от Рима, и который Цезарь, победив в Африке, снова бросил против африканцев в Испании; – все они рассчитывали на сражение вроде тех, что были при Фарсале или при Тапсе; все они были остановлены, смяты, уничтожены.

Вся эта мощь отступила, натолкнувшись на гранитную стену вместо людей. В войсках Цезаря началось ужасное смятение и неразбериха.

Цезарь соскочил со своей лошади, подал знак своим легатам сделать то же самое, выбежал с непокрытой головой перед фронтом сражения и, воздев руки к небу, закричал своим солдатам:

– Посмотрите мне в лицо.

Но он почувствовал, что власть над сражением выскальзывает у него из рук; он чувствовал, что трепет, предвестник отступления, уже витает над его армией. Тогда, вырвав щит из рук одного солдата:

– Бегите, если хотите, – крикнул он; – а я умру здесь!

И в одиночку, он пошел на врага и остановился в десяти шагах от первого ряда. Две сотни стрел, дротиков, копий полетело в него; он увернулся от одних, принял другие в свой щит, но остался стоять на том же месте, как если бы его ноги пустили корни.

Наконец, трибуны и солдаты устыдились. С громким кличем, в неукротимом порыве они устремились на помощь своему императору.

Было самое время!

К счастью, в эту самую минуту царь Богуд проводил ту самую диверсию, о которой мы упоминали.

Лабиен, тот бывший легат Цезаря, в котором Цезарь повсюду встречал своего непримиримого врага, решил принять на себя эту новую атаку. Он взял с собой двенадцать или пятнадцать сотен конников, и галопом помчался навстречу мавританскому царю; но помпеянцы неверно поняли этот маневр: они решили, что он бежит. Армию охватило чувство неуверенности.

Но Секст и Гней бросились в первые ряды и восстановили боевой порядок. Битва продолжалась до самого вечера; она длилась около девяти часов. В течение девяти часов враги сражались рука к руке, нога к ноге, копье в копье. Наконец, помпеянцы дрогнули; «иначе, говорит автор Испанской войны, из них не уцелел бы ни один».

Они отступили в Кордубу, оставив на поле боя тридцать тысяч убитых. Цезарь потерял около тысячи человек. Тринадцать орлов тринадцати легионов были взяты со всеми знаменами и фасциями. Среди убитых на поле нашли тела Лабиена и Вара.

– Ох! – сказал Цезарь, – тяжело дыша после долгой и жестокой сечи; раньше я сражался ради победы; сегодня я сражался, чтобы остаться в живых!

Глава 84

Бежавшие укрылись в Кордубе.

Цезарь хотел преследовать их и войти, если удастся, в город одновременно с ними; но солдаты были так измучены, что у них не осталось сил больше ни на что, кроме как обобрать убитых; а когда эта операция завершилась, одни растянулись на земле, другие сели, а уставшие меньше других остались стоять, опираясь на древки своих копий. Спать улеглись прямо на поле боя, каждый на том месте, где он стоял.

На следующий день все тридцать тысяч мертвецов нагромоздили валом вокруг города; каждый труп, уложенный головой к городу, пригвоздили к соседнему копьем, а на эти копья повесили щиты.

Цезарь оставил треть своих сил под Мундой, а с остальной армией двинулся в наступление на Кордубу. Гней Помпей бежал в сопровождении ядра своей конницы, и укрылсы в Картее, где находилась его морская армия. Секст Помпей заперся в стенах Оссуны. Мы еще встретимся с ними обоими; последуем пока за Цезарем в его экспедицию в Кордубу.

Отступившие завладели мостом; Цезарь даже и не подумал брать его силой. Он сбросил в реку большие корзины, наполненные землей, соорудил искусственный брод, и вся армия прошла по нему. Затем он встал лагерем перед городом.

Его защищал Скапула. Он отступил сюда после поражения под Мундой, и вооружил своих вольноотпущенников и рабов.