Цезарь и Клеопатра

Аполлодор. Нет, не смейся. Это благородный замысел: Цезарь, мечтающий об этом, не просто солдат-завоеватель, но творец и художник. Давайте придумаем имя священному городу и освятим его лесбосским вином.

Цезарь. Пусть придумает сама Клеопатра.

Клеопатра. Он будет называться: Дар Цезаря возлюбленной.

Аполлодор. Нет, нет. Что-нибудь более величественное, такое, что обнимало бы весь мир, как звездный небосвод.

Цезарь (прозаически). Почему не назвать просто: Колыбель Нила?

Клеопатра. Нет. Ведь Нил – мой предок, и он бог. Ах, что я придумала! Пусть Нил сам подскажет имя. Давайте спросим его. (Дворецкому.) Пошли за ним. Трое мужчин в недоумении переглядываются, но дворецкий уходит, словно он получил самое обычное распоряжение. (Свите.) А вы удалитесь.

Свита удаляется с почтительными поклонами. Входит жрец; в руках у него маленький сфинкс с крошечным треножником перед ним. На треножнике курится кусочек фимиама. Жрец подходит к столу и ставит сфинкса посредине. Освещение начинает меняться, принимая пурпурно-багряный оттенок египетского заката, словно бог принес с собой эту странно окрашенную мглу. Мужчины смотрят с твердой решимостью не поддаваться впечатлению, но, несмотря на это, они все же сильно заинтересованы.

Цезарь. Что это за фокусы?

Клеопатра. Ты увидишь. Это не фокусы. По-настоящему нам следовало бы убить кого-нибудь, чтобы умилостивить его, но, может быть, Цезарю он ответит и так, если мы совершим ему возлияние вином.

Аполлодор (кивая через плечо в сторону Ра). А почему бы нам не обратиться вот к этому нашему сокологлавому приятелю?

Клеопатра (тревожно). Ш-ш-ш!… Смотри, он услышит и разгневается.

Руфий (флегматично). Источник Нила, надо полагать, – это не в его ведении.

Клеопатра. Нет. Я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме моего дорогого маленького сфинксика, придумывал имя моему городу, потому что ведь это в его объятиях Цезарь нашел меня спящей. (Томно смотрит на Цезаря, затем повелительно обращается к жрецу.) Иди! Я – жрица. И я имею власть взять это на себя.

Жрец низко кланяется и уходит.

Ну, теперь давайте вызывать Нил все вместе. Может быть, он стукнет по столу.

Цезарь. Что? Стучащие столы? И такие суеверия существуют по сие время, на семьсот седьмом году республики?

Клеопатра. Это вовсе не суеверие. Наши жрецы многое узнают от столов. Правда ведь, Аполлодор?

Аполлодор. Да. Я объявляю себя обращенным. Когда Клеопатра – жрица, Аполлодор становится фанатиком. Твори заклинанье.

Клеопатра. Вы должны повторять за мной. Пошли нам голос твой, отец Нил!

Все четверо (вместе, поднимая кубки перед идолом). Пошли нам голос твой, отец Нил!

В ответ раздается предсмертный вопль человека, полный смертельного ужаса. Потрясенные мужчины опускают кубки и прислушиваются. Тишина. Пурпурное небо темнеет. Цезарь, бросив взгляд на Клеопатру, видит, как она с горящим взором, полным благоговения и благодарности, выплескивает перед божком вино из кубка. Аполлодор вскакивает и бежит на край кровли, смотрит вниз и прислушивается.

Цезарь (пронизывая взглядом Клеопатру). Что это было?

Клеопатра (раздраженно). Ничего. Побили какого-нибудь раба.

Цезарь. Ничего?

Руфий. Готов поклясться, что в кого-то всадили меч.

Цезарь (поднимаясь). Убийство?

Аполлодор (машет им рукой, чтобы они замолчали). Тише! Вы слышали?

Цезарь. Опять крик?

Аполлодор (возвращаясь к столу). Нет, что-то грохнулось о землю. Как будто упало на берег.

Руфий (мрачно, поднимаясь). Что-то такое с костями, похоже.

Цезарь (содрогаясь). Замолчи, замолчи, Руфий. (Выходит из-за стола и идет к колоннаде.)

Руфий следует за ним слева, Аполлодор справа.

Клеопатра (по-прежнему за столом). Ты покидаешь меня, Цезарь? Аполлодор, ты уходишь?

Аполлодор. Поистине, возлюбленная царица, у меня пропал всякий аппетит.