Цезарь, или По воле судьбы

– И сделал бы мучеником? Нет уж, благодарю! Если я верно о нем сужу, то он вскоре сам обесценит событие, денно и нощно болтая о том, что случилось. Трепать языком неразумно.

Цезарь вдруг вспомнил юного Гая Октавия с его убежденностью в пользе молчаливости и улыбнулся. Этот мальчишка далеко пойдет.

– Людям он надоест, как надоел Марк Цицерон, неумолчно доказывая, что Катилина изменник.

– Все равно жаль. – Антоний сделал гримасу. – И почему это, Цезарь, в любое хорошее дело вечно суется какой-нибудь Луций Метелл?

– Если бы таких не было, Марк, этот мир функционировал бы гораздо исправнее. Впрочем, если бы этот мир функционировал исправно, в нем не нашлось бы места таким, как я.

На вилле Цезарь собрал своих легатов в огромном кабинете Помпея.

– У нас есть деньги, – сказал он будничным тоном, присаживаясь к столу. – Это значит, что завтра, в Апрельские ноны, я выступаю.

– В Испанию, – с удовольствием добавил Антоний. – Я жду не дождусь этого, Цезарь.

– Успокойся, Антоний. Ты останешься здесь.

Антоний нахмурился, свирепо сжал зубы:

– Это несправедливо! Я хочу на войну!

– В мире много несправедливостей, но, Антоний, у меня нет времени оберегать тебя от них. Ты мне нужен в Италии. Как мой, э-э-э, неофициальный начальник конницы. Все, что находится в миле от Рима и далее, будет подвластно тебе. Особенно бдительно следи за оставленными тебе войсками. Займись дополнительным рекрутированием, но не как Цицерон! Я жду от тебя результатов, Антоний. Делай что хочешь, распределяй по-своему силы, но в стране должен быть мир. Смотри, чтобы никто из сенаторов без твоего ведома не покинул страну. Ставь гарнизоны в каждом порту, проверяй все наемные корабли. И следи за поставками зерна. Голод в Италии недопустим. Слушай Аттика. Слушай банкиров. Призываю тебя к здравомыслию. – Взгляд его стал ледяным. – Ты можешь кутить и бражничать, Антоний, но при условии, что я буду доволен тобой. Если нет, я лишу тебя гражданства и выкину из страны.

Антоний молча кивнул.

Настал черед Лепида.

– Лепид, ты – городской претор, оставляю Рим на тебя. Тебе будет легче, чем мне, ведь Луций Метелл уже не сможет препятствовать твоим начинаниям. Его сопроводят в Брундизий, посадят на подходящий корабль и с наилучшими пожеланиями отправят к Помпею. Если возникнет необходимость, бери себе в помощь дежурящих у казначейства солдат. Обычно городской претор имеет право покидать Рим на десять дней, но это не для тебя. Твоя задача – полные зернохранилища, бесперебойная выдача хлеба и спокойные улицы. Ты убедишь сенат дать разрешение отчеканить в монетах сто миллионов сестерциев, а утвержденную директиву передашь Гаю Оппию. Мои собственные программы развития города, разумеется, будут оплачены мной. Вернувшись, я ожидаю найти Рим процветающим, хорошо управляемым и всем довольным. Это понятно?

– Да, Цезарь, – ответил Лепид.

– Марк Красс… – уже не с той строгостью произнес Цезарь. Этого легата он ценил не только за преданность, ум и отвагу. Тот был последней живой ниточкой, тянущейся к его погибшему другу. – Марк Красс! Передаю тебе Италийскую Галлию. Хорошо заботься о ней. Начни перепись всех ее жителей, еще не имеющих полных гражданских прав. В ближайшее время они их получат. А перепись сократит процедуру.

– Да, Цезарь, – сказал Марк Красс.

– Гай Антоний…

Тон Цезаря сделался равнодушным. Марка Антония он считал человеком, способным справиться с любой задачей, особенно если ему подробно все разжевать, а потом пригрозить. Однако этот Антоний, средний из троих братьев, ничем не блистал. Крупный, чуть мельче Марка, но совершенно тупой. Первозданный невежда. И все же родня есть родня. Поэтому Гай Антоний получит работу с некоторой долей ответственности. А жаль. Что ему ни поручи, хорошего ждать нечего.

– Гай Антоний, ты возьмешь два набранных из рекрутов легиона и будешь приглядывать за Иллирией. Только приглядывать. Не вершить суд, не властвовать. Это возьмет на себя Марк Красс. Ты же сиди в Салоне, но держи связь с Тергестой. И не дразни Помпея. Он будет в двух шагах от тебя. Понимаешь?

– Да, Цезарь.

– Орка, – обратился Цезарь к Квинту Валерию Орке, – тебе достается Сардиния и один легион новобранцев. Мне все равно, что станется с этим островом, даже если он погрузится на дно. Но зерно там родится отменное. Его надо сберечь.

– Да, Цезарь, я его сберегу.

Подошла очередь одного из наиболее удивительных сторонников Цезаря – сына Квинта Гортензия. После смерти отца он отправился в Галлию и за короткое время сумел показать себя с замечательной стороны. Квинт Гортензий нравился Цезарю своей дипломатичностью и умением найти общий язык с вождями строптивых племен. Правда, то, что он не колеблясь пересек Рубикон вслед за своим командиром, явилось сюрпризом. Но очень приятным.

– Квинт Гортензий, на тебе – Тусканское море. Набери флот и возьми под контроль все морские пути между Сицилией и западным побережьем Италии от Регия до Остии.

– Да, Цезарь.

Осталось отдать последнее, самое важное распоряжение. Все взгляды сфокусировались на жизнерадостной веснушчатой физиономии Гая Скрибония Куриона.