Цезарь, или По воле судьбы

– Отправил их в Италийскую Галлию, – ответил тот с полным ртом. – Я решил, что ты перво-наперво захочешь обезопасить Иллирию, поэтому пятнадцатый и шестнадцатый идут в Аквилею. Третий сейчас шагает в Плаценцию.

– Мой дорогой Антоний, ты – бесценный перл! Делаешь именно то, что нужно. Ватиний, Иллирия в тебе нуждается. Поедешь сушей, это быстрее. – Серые выцветшие глаза опять обратились к Антонию и потеплели. – Не беспокойся о брате, Антоний, я слышал, что с ним обходятся прилично.

– Хорошо, – угрюмо сказал Антоний. – Я знаю, он немножко дурак, но он мой брат.

– Жаль, что ты позволил большой группе своих галльских легатов остаться в Риме, – сказал Кальвин. – Они пригодились бы тебе здесь.

– Им надо делать карьеру, – спокойно ответил Цезарь. – Они отслужили свое. Никто не может стать консулом, не побывав в шкуре претора. – Он вздохнул. – Хотя я скучаю по Авлу Гирцию. Отменный помощник.

Обед закончился, и все поспешили откланяться, но Ватиний и Кальвин задержались. Цезарь хотел услышать последние римские новости.

– Что случилось с Целием? – спросил он Кальвина.

– Долги, – кратко ответил тот. – Он ставил на то, что ты аннулируешь все заемные векселя, и просчитался. А способностей ему было не занимать. Цицерон души в нем не чаял. И он хорошо показал себя как эдил: прикрыл аферы с водой, провел несколько очень нужных реформ.

– Хлопотная и неблагодарная должность, – сказал Цезарь. – Знаю это по опыту. Эдилы всегда много тратят на то, чтобы устроить замечательные игры. А потом никак не могут выпутаться из долгов.

– Ты выпутался, – улыбнулся Ватиний.

– Лишь потому, что я – это я. Продолжай, Кальвин. Мы тут мало что знаем. На море блокада. Продолжай.

– Как претор по делам иноземцев, Целий, похоже, счел, что сможет сам все обстряпать. И попробовал провести закон об аннулировании долгов через трибутное собрание.

– Я слышал, что Требоний пытался остановить его.

– Безуспешно. Собрание было бурным. Очень многим хотелось провести этот закон.

– И Требоний пошел к Ватии Исаврийскому, – сделал предположение Цезарь.

– Ты знаешь этих людей, поэтому твоя догадка верна. Ватия сразу ввел senatus consultum ultimum. Два плебейских трибуна пытались противиться, но чрезвычайное положение было уже введено. Он их обставил, причем очень чисто. Я был восхищен.

– А Целий бежал из Рима, чтобы набрать возле Капуи войско. Это последнее, что я слышал о нем.

– А мы слышали, – ввернул Кальвин, – что ты очень обеспокоился и даже пытался прорваться на открытом полубаркасе в Брундизий!

– Edepol! Как быстро распространяются слухи! – ухмыльнулся Цезарь. – Но что сталось с Целием? Продолжай.

– Твой племянник Квинт Педий был претором, которому поручили привести четырнадцатый легион в Брундизий, и он находился в Кампании в тот момент, когда Целий встретил не кого иного, как Милона, тайком возвращавшегося из Массилии.

– А-а-а! – протянул Цезарь. – Значит, Милон замыслил собственную революцию? Полагаю, сенат, руководимый Ватией и Требонием, не был так глуп, чтобы разрешить ему вернуться.

– Нет, разумеется. Милон тайно высадился в Сурренте. Они с Целием обнялись и решили объединиться. Целию удалось наскрести около трех когорт из ветеранов Помпея – авантюристов, гуляк, выпивох. Милон вызвался набрать еще столько же.

Кальвин вздохнул, поменял положение.

– Ватия и Требоний послали Квинту Педию депешу с приказом справиться с ситуацией в рамках senatus consultum ultimum.

– Другими словами, они дали моему племяннику полномочия начать войну.

– Да. Педий развернул свой легион и встретил их неподалеку от Нолы. Произошло что-то вроде сражения. Милон был убит. Целию удалось бежать, но Квинт Педий нагнал его и убил. Вот и все.

– Молодец, племянник. Не растерялся.

Тут вздохнул и Ватиний:

– Надеюсь, Цезарь, в этом году в Италии больше не будет неприятностей.

– Я и сам искренне надеюсь на то. Но, Кальвин, по крайней мере ты знаешь теперь, почему я оставил в Риме так много моих самых верных легатов. Они – люди действия, а не скопище боязливых старух.

Помпей решил остановиться на реке Генус у Аспарагия, уверенный, что находится севернее главного лагеря Цезаря и что Диррахий в безопасности. Но Цезарь появился на южном берегу Генуса и стал ежедневно выстраивать войска в боевой порядок. Помпей был обескуражен. Он знал, что у Цезаря теперь вдвое меньше кавалеристов и что три легиона он отправил в Грецию за фуражом. Он также знал, что Кальвин переметнулся к противнику, но не знал, что тот уже подходит к Фессалии, чтобы перехватить там сирийские легионы.

– Как я могу принять бой? – брюзжал он. – Слишком мокро, слякотно, холодно. Я дождусь Сципиона.

– Тогда, – сказал Цезарь Антонию, – пусть немного погреется.