Тшай планета приключений.

Рейт тихо вошел. Йилин-Йилан подняла ничего не выражающее лицо. Рейт знаком приказал ей молчать, но Гохо проследил направление взгляда девушки, развернулся в кресле и вскочил, сбросив на пол меховую мантию. «Хо-хо! — удивленно закричал Гохо. — Крыса во дворце!» Диктатор Перы кинулся к ножнам, висевшим за спинкой кресла, но Рейт уже был там. Не снисходя до употребления шпаги, он ударом кулака сбросил правителя поперек стола. Нага Гохо — сильный, закаленный упражнениями человек — отпружинил от стола, кувыркнувшись через голову назад, и снова вскочил на ноги. Рейт бросился к нему — оказалось, что Гохо был настолько же умудрен в приемах безоружной схватки, принятых на Тшае, насколько Рейт владел сложным искусством рукопашного боя, известным на Земле. Рейт сделал пару быстрых обманных выпадов левой рукой в лицо. Гохо пытался схватить Рейта за руку, чтобы сломать ее или перекинуть Рейта через плечо. Между тем Рейт, придвинувшись ближе с другой стороны, успел огреть правителя ребром правой ладони по шее и по лицу. Гохо предпринял отчаянную попытку нанести с размаха, в развороте, сокрушительный удар ногой, но Рейт был наготове. Схватив ступню, он рванул ее на себя, резко повернул, надавил — и сломал лодыжку. Нага Гохо упал на спину, Рейт пнул его в голову. Через минуту диктатор Перы лежал со связанными за спиной руками и с кляпом во рту.

Рейт освободил Йилин-Йилан, закрывшую глаза. Она настолько побледнела, казалась настолько изможденной, что Рейт ожидал обморока. Но девушка встала и уткнулась, рыдая, лицом в грудь Рейта. Он обнял ее, погладил по голове, сказал: «Пора уходить. До сих пор нам везло, но полоса удачи может кончиться. Внизу не меньше дюжины опричников».

Рейт обвязал ремень вокруг шеи Гохо и дернул за поводок: «Вставай, быстро!»

Нага Гохо лежал, гневно выпучив глаза и производя яростные звуки, приглушенные кляпом. Рейт поднял плеть правителя, стегнул Гохо по щеке: «Вставай!» Рейт потянул за поводок — свергнутый диктатор поднялся.

В сопровождении Гохо, с гримасами боли скакавшего на одной ноге, Рейт и девушка прошли через приемный зал, едва освещенный коптящим настенным факелом, и оказались на внутреннем дворе, где гнаштеры сидели с высокими кружками пива.

Рейт передал поводок Розе Катта: «Ступай вперед, не спеша. Не обращай внимания на охранников. Веди Гохо вниз по дороге».

Йилин-Йилан взяла поводок и пошла через двор, ведя за собой Гохо. Гнаштеры повернулись на скамьях, глядя им вслед в полном изумлении. Нага Гохо издавал хриплые свирепые звуки. Гнаштеры стали нерешительно подниматься на ноги, один медленно вышел вперед. Рейт шагнул навстречу, вскинув арбалет: «Назад! Сидеть!»

Гнаштеры стояли. Рейт постепенно пересекал внутренний двор, Йилин-Йилан и Гохо начали спускаться с холма. Рейт обратился к опричникам: «Наге Гохо пришел конец. Вам тоже. Спускаясь с холма, лучше не берите с собой оружие». Рейт попятился из ворот в темноту: «Не следуйте за нами!» Рейт ждал. Со двора послышалась возбужденная перепалка. Два гнаштера направились к открытым воротам. Рейт появился в проходе, застрелил первого из арбалета, отступил в темноту. Пока Рейт заряжал арбалет новой стрелой, на дворе царило полное молчание. Рейт заглянул внутрь. Все опричники собрались посреди двора, уставившись на тело убитого. Рейт повернулся и сбежал по дороге вниз, туда, где Роза Катта пыталась удержать Гохо, дергавшего поводок — возможно, чтобы сбить ее с ног своим весом, упасть на нее, оглушить головой. Рейт взял поводок и поспешно повел шаркающего, прыгающего Гохо к подножию холма.

Аз и Браз почти одновременно всходили с восточной стороны неба. Белесые руины древней Перы, казалось, излучали тихое сияние.

На площади толпились горожане, привлеченные необычными новостями и слухами, но готовые раствориться среди развалин, как только гнаштеры начнут спускаться с крепостной горы. Увидев Рейта, девушку и хромающего Гохо, они отозвались тихими возгласами удивления и мало-помалу приблизились.

Рейт остановился, обвел глазами окружавшие его лица, мертвенно-бледные в свете лун. Дернув за поводок, он широко улыбнулся: «Ну вот, полюбуйтесь на Гохо. Сегодня он переступил все границы самодурства — и власть его кончилась. Что мы с ним сделаем?»

Толпа беспокойно шевелилась. Глаза то поднимались к крепости, то опускались обратно к Рейту и его пленнику — Гохо злобно озирался, взглядом обещая каждому жестокую месть. Низкий, напряженный, срывающийся от ненависти женский голос произнес: «Содрать кожу с него, освежевать!» «На кол! — бормотал старик неподалеку. — Гохо посадил на кол моего сына. Пусть попробует, как там сидится!» «Сжечь его! — резко возразил другой. — Поджарить на медленном огне!»

«Никто не советует проявить милосердие», — пожал плечами Рейт, повернулся к диктатору: «Твое время пришло». Рейт вынул кляп: «Хочешь что-нибудь сказать?»

Нага Гохо не мог найти слов — только выдавливал странные горловые звуки.