Тшай планета приключений.

«Аначо, друг мой, — произнес Рейт, — есть многое на свете, что и не снилось дирдирским мудрецам. Боюсь, что тебя ждет немало неприятных сюрпризов».

Дирдирмен потер выдающийся подбородок, надвинул на лоб мягкий черный берет: «Ты полон тайн, подобно пнуме».

Рейт взял из сумки сканоскоп, изучил пейзаж. Дорога спускалась с холма через рощу деревьев с обтекаемыми кронами, вытянувшимися подобно пламени свечей, с огромными листьями, зелеными с одной стороны, лиловыми с другой. Дальше дорога приближалась к стене, поначалу не замеченной Рейтом и, по всей видимости, защищавшей Татише от зеленых часчей. В город можно было попасть только через ворота в стене. То и дело под воротами проезжали фургоны и телеги, подвозившие в Татише съестные припасы или покидавшие город с ящиками промышленных товаров.

Вытянув шею, чтобы рассмотреть сканоскоп поближе, Аначо с недоумением щелкнул языком, но воздержался от замечаний.

Рейт сказал: «Спускаться по дороге нет смысла, но если мы отъедем на два-три километра по гребню холмов, я смогу лучше разглядеть белое здание».

Аначо не возражал. Они проскакали на юг километра три, после чего Рейт снова снял показания. Стрелка опять указывала на сооружение с высоким куполом. Рейт кивнул: «В этом здании находятся принадлежащие мне вещи. Я намерен вернуть свое имущество».

Дирдирмен скривил губы: «Превосходно — но каким образом? Если станешь ломиться в ворота Татише и кричать: «Отдайте все, что отняли!», тебя ждет большое разочарование. Кроме того, еще не родился вор, достаточно ловкий, чтобы провести часчей. Какой у тебя план?»

Рейт с нетерпением смотрел на высокий белый купол: «Прежде всего нужно разведать обстановку поближе к цели, заглянуть внутрь этой постройки. Может быть, важнейшую аппаратуру перевезли в другое место».

Аначо укоризненно покачал головой: «Ты говоришь загадками. Сначала заявляешь, что твои вещи там, потом опасаешься, что их там может не быть!»

Рейт рассмеялся, изображая уверенность, но никакой уверенности на самом деле не ощущал. Теперь, когда до Татише — а значит, судя по всему, и до космического бота — было рукой подать, препятствия на пути к возвращению на Землю казались непреодолимыми: «На сегодня хватит, в любом случае. Вернемся в Перу».

Раскачиваясь и подпрыгивая в седлах, они выехали обратно на дорогу и ненадолго задержались, рассматривая громыхающие мимо открытые повозки — как самоходные, более подвижные, так и запряженные медленно бредущими тягловыми животными. Фургоны, направлявшихся в Татише, везли сельские продукты: дыни, груды ощипанных тростникуток, кипы грязно-белой шелковистой ткани из паутины болотных насекомых, бугрящиеся сети, набитые малиновыми пузырями.

«Фургоны едут в город. Я отправлюсь с ними. Что мне помешает?»

Дирдирмен печально покачал головой: «Кто может предсказать, что придумают синие часчи? Неровен час, тебя заставят проделывать потешные номера — скажем, ходить по металлическим шестам над ямами, заполненными вонючими отбросами или белоглазыми скорпионами. Если жертва сохраняет равновесие, часчи раскаляют шесты или пускают по ним ток, чтобы пленник прыгал туда-сюда, выкидывая отчаянные коленца. Иных запирают в стеклянном лабиринте в компании предварительно взбешенного фунга. Других выпускают с повязкой на глазах и связанными руками на арену амфитеатра, где рыскает голодный циклодон, тоже с завязанными глазами. Дирдиров и дирдирменов иногда заставляют решать логические головоломки под угрозой самых неприятных наказаний. Синие часчи бесконечно изобретательны».

Рейт хмуро смотрел на город: «Извозчикам приходится так рисковать?»

«Извозчикам выдают пропуска. Их не трогают, если они не нарушают правила».

«Тогда я проникну в город как извозчик».

Аначо кивнул: «Очевидное решение. В таком случае рекомендую сегодня же вечером снять всю одежду, натереться влажной землей, прокоптиться дымом жженых костей, окунуться в навозную яму, наесться острых потогонных трав, изменяющих запах тела — пугашара, буйнороста, дымника — натереться топленым салом, одеться только в ношеную одежду и белье извозчика, после этого — никогда не проходить мимо синего часча с той стороны, откуда дует ветер, и ни в коем случае не выдыхать воздух там, где часч может уловить запах, исходящий изо рта».

Рейту волей-неволей пришлось криво улыбнуться: «С каждой минутой план представляется все менее выполнимым.

Но мне нельзя умирать, у меня слишком много обязанностей. Например, я должен вернуть девушку в Катт».

«Вот еще! — фыркнул Аначо. — Ты пал жертвой сентиментальности. Тщеславная, своевольная женщина навлечет на тебя беду. Предоставь ей самой заботиться о себе».

«С ее стороны было бы глупо не пользоваться преимуществами красоты», — с чувством заявил Рейт.