Тщета: Собрание стихотворений

Да, это правда, я к вам прихожу – выпытывать, пытать.
Гляжу, как ночь на день: взглянуть и – утонуть, на вас, как
на алмаз – неробкий тать: быть схвачену, но – взять.
Так я должна, должна вас разломать и посмотреть: что вза-
­перти? и бережно поставить, и уйти.
И втишь, и вглубь – к себе – я ухожу, Судьбе покорней
и угодней. Но, уходя, я всё спрошу, и всё скажу – сегодня.

Скажите, как вы пишете стихи – те греческие фрески? «На

грифах, светлоризый Князь муз», в мистериях и плеске, в
мифах и блеске ожил?
А я пишу – как древняя Рахиль – «о детях плачет и уте-
­шиться не может».
Зачем вы это сделали со мной?
Державному поэту моей обиды брошу белый зной. Я вас
зову к ответу: зачем вы это сделали со мной?
Я тихая и легкая была, я на волнах качаяся спала, я сонная
плыла – к могиле. Зачем вы разбудили меня? назвали имя
тайное мое? напомнили мне инобытие?
И я не та, не прежняя – простая и нежная — отпала от лас-
­ковой себя я, и встала — вся иная, напевная и гневная, вся –
горе, и вся – тоска земная с небом в споре.

Вот я перед вами заклятый круг означу: рифмами я плачу,

я исхожу стихами, созвучьями клянусь и заклинаю. Я таю –
истаяла дотла я. И звукам нет, и мукам нет числа.
А в сущности, всё в жизни просто и одинаково, «бывало
всякое» (Уриэль Акоста).
Не лабиринт, не свод эфирный – ваш кабинет, уветливый
и мирный; и не престол – а стол; не кубок яда, не Грааль
печали – а чашка чаю; не зари лампада, да и не рампа – а
только лампа; вместо жезла – невинный карандаш; и сабо-
таж протеста – сиеста; покоящее чресла кресло удобное –
не лобное, не царское то место и не оракула треножник.
Не искуситель, а «взыскательный художник» старейший
и мудрейший, поучает кроткими словами и ободряет млад-
шего годами и разумом китайца. А китаец – кланяется, по
временам от святости кусается, чурбанится – от благодати.
Всё к месту, к слову или кстати.
Вы скажете – я не пойму иль не услышу, но всё приму и
спрячу в сердца нишу.
Скажу я и – простите, но не поймете вы – благословите и
отойдете в свой подземный зал, пребыть у стен невидимо­-
го града.
Но там, где скажете вы: «Я возжелал» – я пискну из угла: –
«а мне не надо».

А выше – там, среди иных пустынь

Свершается небесный поединок
Двух духов, двух судеб и двух святынь –
Там с Князем Мира бьется Вечный Инок.

Мы в них себя, забыв, не узнаем,

От вечности оторванные хлопья.
Но если здесь мы плачем и поем,
То – наверху за нас скрестились копья.

Легенда о нем