Цианид

Я развернулась и оттолкнула его. Дерек всего лишь извращенно шутил, как делал это часто, но его стеб над Митчеллом вдруг наполнил меня бешеной злостью. А Дерек только моей злости и хотел: схватил меня за плечи, развернул и задрал платье. Он вообще быстро умел находить ту кнопку, которая заставляла меня трястись от эмоций, а потом просто давил на нее и давил, и давил без остановки.

Я вырвалась и побежала к двери. Он догнал, схватил за волосы и повалил меня на пол. Я сопротивлялась, боролась и мешала ему снять с меня трусы. Он схватил мой ботинок с обувной полки и замахнулся.

– Отлуплю тебя вот этим, если не дашь снять их. Обещаю.

На ботинке был высокий каблук с металлической набойкой. Таким можно убить при желании. Я прекратила бороться, отползла к двери и натянула платье на колени. Слезы хлынули из глаз, и Дерек опустил ботинок. Он расстегнул ремень, уложил меня на дверной коврик, стянул с меня белье и резко вошел. Его член показался мне ледяным, будто был не живой плотью, а высечен изо льда. Или вообще был каким-то отдельным существом, вроде осьминога или огромной личинки. Я чувствовала, как он двигается во мне, омерзительный, твердый, холодный.

– Скажи, что хочешь отсосать курьеру, – вдруг сказал он. – Слизать грязь с его обуви, а потом отсосать. Говори.

– Да пошел ты на хер!

Дерек положил руку на мое горло и сжал, вовсю работая бедрами, врезаясь в меня со всей мощью своего безжалостного тела. Стало трудно дышать, но он не отпускал. Я вцепилась ногтями в его лицо, сопротивляясь так отчаянно, будто боролась с дикой гориллой. Дерек рыкнул от боли, размахнулся и дал мне пощечину. Потом еще одну. Вторая его рука продолжала меня душить.

– Говори, иначе я не знаю, что сделаю с тобой, – повторил он.

– Хочу отсосать курьеру, – проговорила я одними губами, задыхаясь.

– И слизать грязь с его обуви. Повторяй.

– Слизать грязь с его обуви…

– Какая же ты грязная шлюха. Ты знаешь об этом?

Я молчала, вцепившись в его руку и пытаясь сдвинуть ее со своей шеи. Дерек склонился надо мной и внезапно его лицо показалось мне серым, как чешуя рыбы. Вместо рта у него была присоска, как у пиявки – огромная и влажная. Из нее вытекала синяя слизь и капала мне на лицо.

– Ты грязная мерзкая шлюха и не достойна даже того, чтобы сосать член бродяге. Повторяй, а не то я просто задушу тебя.

Я повторила. Дерек снял руку с моей шеи и кончил.

Глава 8 Любовь такая

– Я знаю, что ты пугаешься, когда это происходит, но… Но, господи, то, что ты даришь мне, – это чистое блаженство. У меня были девушки до тебя, ты и сама знаешь, но ни с одной из них не случалось то, что происходит у меня с тобой. Это так сносит мне крышу, что я не знаю, есть ли в мире вообще что-то лучше. Наркотики – просто смех по сравнению с тем, что я испытываю во время секса с тобой. Я даже слов подобрать не могу. Но потом я вижу, что снова напугал тебя и ты плачешь, и я не знаю, как быть дальше! Я не хочу тебя бить, даже если твои глаза умоляют об этом. Думаю, что будет достаточно немного унизить, но и это доводит тебя до слез. И тогда у меня опускаются руки! Я не понимаю, как нам быть дальше, если ты ведешь себя как трепетная школьница, а мне нужно гораздо больше, Ванесса. Мне нужно…

– Насиловать меня? – произнесла я беззвучно, но он услышал.

Дерек все это время сидел надо мной и обрабатывал перекисью мои ссадины, пока я навзрыд плакала в постели, – но сейчас вдруг вскочил на ноги и вытаращился на меня.

– Насиловать? – переспросил он. – Значит вот как ты это видишь? Матерь божья! Ванесса! Да что с тобой?! Что ты несешь?!

Он запустил пальцы в свои волосы и с силой их сжал. Закружил по комнате, как акула, которую заперли в узком пространстве.

– Я никогда не принуждал тебя ни к чему, никогда! Все, что между нами происходило, – происходило с твоего позволения. Ты одобряла это – не вербально, да, но твое лицо говорило о многом. Твои глаза – если бы ты видела их, то поняла бы, что они сами приглашают меня, и твое тело хочет большего, чем ты даже можешь осмыслить! И вот теперь тебе в голову пришло… Господи, ты видишь то, чего нет, и слишком остро реагируешь на все! Иногда меня пугает, как много мрака сидит в тебе, что даже любовь и страсть ты воспринимаешь, как нападение! Ванесса… – Дерек склонился надо мной и взял за руку. – Как мне помочь тебе? Как еще убедить, что я люблю тебя, а то, что между нами происходит, – это проявление любви? Эта страсть, эти эмоции, этот адреналин – это любовь!

Я зажмурилась, чувствуя, что опять теряю связь с реальностью. Я снова засомневалась в своей вменяемости. В том, что говорил Дерек, была какая-то особенная, непонятная мне, но логика. Он словно был врачом, а я – сумасшедшим пациентом на его попечении, которому давно требовалась помощь.

После каждого инцидента с ним я чувствовала себя использованной и униженной, но стоило ему начать плести паутину своих слов – и я вдруг видела все в кривом зеркале, которое было таким же огромным, как мироздание. Реальность внезапно искажалась, и я уже не могла понять, то ли Дерек монстр, то ли это я – сумасшедшая.