Цифрогелион (СИ)

— И что? — снова скривил рожу Чаки. — На ту сторону ещё попасть надо. Там в затопленных районах и сейчас хватает высоколобых мозгляков, без сна и отдыха ищущих решение, а ты думаешь, вот так придёшь, окинешь мудрым взглядом туманное кольцо и сразу поймёшь, как его преодолеть? Так вот у меня плохие новости: пройти через туман невозможно — испаришься с концами. Проплыть под туманом не выйдет, сверху не пройдёшь. Человек не может пройти через туман, животное не может пройти сквозь туман, насекомое не может пройти сквозь туман, ничто не может пройти сквозь туман…

— Я всё это отлично знаю, — сообщил я. — Но я не собираюсь думать над решением. Решение есть. Мне нужно лишь найти моих коллег и передать результаты запрошенных ими исследований, вместе с полученным в ходе этих исследований методом прохода через туман. А после этого я вместе с биоматериалами и, надеюсь, с моим коллегой Чарли, если он жив, вернусь в Северную Столицу и забуду твою рожу и это место, как страшный сон…

— Ты сказал «методом»? — заинтересовался Чаки и подошёл на полшага ближе. — Каким ещё методом? Ты что, знаешь, как пройти через туман?

— Этого я тебе не расскажу, — отрезал я. — У меня нет таких полномочий.

— А если я позову своих друзей, и мы хорошенько тебя попросим? — взгляд Чаки стал угрожающим, а рука демонстративно легла на рукоять ножа, торчащую из-за пояса.

— Можешь позвать на помощь хоть своего папулю, — я смогу повторить свой отказ так, чтобы он звучал ещё более убедительно, — с этими словами я оттянул борт своего пальто так, чтобы было видно коломёт, висящий в наплечной кобуре. — А если я пропаду вслед за мистером Чарли, то на этот раз сюда придёт не очередной детектив, а армия Губернатора…

Какое-то время Чаки смотрел на меня, нахмурив брови, и, уперев руки в бока, стучал пальцами по своему ремню. Он явно пытался прикинуть, стоит ли ему ввязываться в эту игру, явно опасную игру, или лучше отступить…

— Хер с тобой, — наконец резюмировал Чаки. — Делай своё дело, а если все получится… С тебя причитается…

— Причитается за что? — удивился я.

— За то, что не убил тебя…

— О, премного благодарен и никогда этого не забуду, сэр… — я сделал карикатурный реверанс, завершив его демонстрацией среднего пальца, после чего грациозно развернулся, подняв в воздух полы своего плаща, и зашагал прочь.

Старик догнал меня, когда я уже выходил из-под арки.

— А врать вы, как погляжу, умеете…

— Один из бесчисленного множества моих талантов, — поведал я, оглядываясь по сторонам. — Где тут собираются люди, которые любят быть в курсе всех дел, творящихся в округе?

— В харчевне мистера Толи, — уверенно ответил старик, неопределённо махнув куда-то вправо по улице. — Туда идите, никуда не сворачивая, через две дороги окажитесь у здания, рядом с которым бочки горой сложены — вон, их и отсюда видно. Так вот там и будет кабак этот. Самое популярное место в городе — каждый, у кого лишнее Время завелось, обязательно там большую его часть оставит. Ну а Толя, хозяин харчевни, целыми днями только тем и занимается, что людские разговоры подслушивает. Так что, если уж он чего не знает — то никто другой уж подавно…

— Понятно, — кивнул я и протянул старику руку. — Ну спасибо вам. За помощь, за еду, за кров…

— Берегите себя, — ответил он, крепко сжимая мою ладонь. — И помните: кроме нас, никто нам не поможет. Когда в реку упал — надо к берегу грести, а не у бога спасения просить…

— За меня не беспокойтесь — я в богов не верю.

Хлопнув старика по плечу, я побрел в указанном им направлении — искать харчевню…

На серых улицах было людно. Местные жители, словно живые мертвецы, опустив головы, неспешно блуждали по грязным мощёным дорогам, словно бы без всякой цели. Грязная, под стать дорогам, рваная одежда, бледные лица, покрытые волдырями, отрешённые взгляды, горы мусора, мертвецы, гниющие тут и там, и до которых никому вокруг нет никакого дела, гнетущая атмосфера безнадёжности…

Стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, я поспешил искать харчевню.

Когда я преодолел вторую улицу и уже приближался к выставленной пирамидой горе коричневых бочек, я почувствовал, что кто-то робко дёрнул меня за рукав пальто.

— Мистер, вы доктор? — услышал я полный надежды слабый женский голос.

Обернувшись, я увидел молодую девушку, закутанную в рваное, покрытое засохшей грязью, одеяло. Её лицо, некогда определённо бывшее миловидным, сейчас было изуродовано проклятьем старика Савелия.

— Мистер, вы доктор? — снова повторила вопрос она, пристально смотря в мои глаза. Никогда ещё я не видел столько мольбы в человеческом взгляде…

— Нет, — с сожалением ответил я. В этот момент мне хотелось оказаться доктором. Хотелось помочь ей хоть чем-то. Совсем недавно я говорил старику, что мне нет дела до этих людей, но стоило одному из этих несчастных обратиться ко мне, да ещё и с таким полным отчаяния взглядом, как моя душевная броня треснула словно стекло…

На глазах её выступили слезы.

— Пожалуйста… — прошептала она.

— Я бы отдал всё, лишь бы помочь вам, — честно признался я. — Но я ничего не могу поделать…