Цифровой, или Brevis est

— Про художественное преувеличение тебя в школе учили? Да! Есть на свете вещи, которые всем нельзя. А одному или нескольким — можно. Я могу давить бабочек, но если остальные будут делать то же — всем конец. Помолчи! — Максим отмахнулся от Арсена, который уже раскрыл было рот. — Я знаю, что это безнравственно. Монархия — безнравственно. А революция со многими смертями, депрессия, безработица, развал — это нравственно? Я вью свое гнездо, я содействую развитию информационной сети, чтобы жить в ней. С таким же успехом я мог быть просто успешным медийным магнатом. Вообрази поселение древних людей, частокол и лес вокруг. Они отвоевывают у леса пашни — и один из них, к примеру, колдун и делает то же самое, но при помощи файерболов… Доступная аналогия?

— Ну… да.

— Теперь о всеобщем благе. Я тебе обещаю, что со временем мы займемся этим тоже. Шаг за шагом. Помогая конкретным людям. Я очень рад, что ты не такой эгоист, каким кажешься, и все же, Арсен… Чего ты хочешь для себя?

х х х

«Власть слова — ON».

«Невидимка — ON».

Нет, он не растворился в воздухе. Просто его перестали замечать. Не налетали в толпе, не наступали на ноги, не норовили прищемить дверью. Его не видели в упор. Чисто психологический эффект.

Он будто высвечивался перед их глазами только тогда, когда начинал говорить. Его слова воспринимали как приказ либо как истину. Он постучал в дверцу шикарной машины перед светофором — дама, сидевшая за рулем, впустила его без единого вопроса и вернулась к своему телефонному разговору. Она кричала на кого-то, матерясь и брызгая слюной, а на телеэкране перед ней шел боксерский поединок в записи, и Арсену казалось, что дама за рулем тоже кого-то молотит — словами. Машина катилась мягко, была изнутри обшита кожей и пахла мятой, но Арсену очень скоро сделалось неприятно, и он сказал даме:

— Приехали. Я хочу выйти.

Дама остановилась у обочины, как таксист. Хуже — как водитель маршрутки. Арсен вышел, и огромный сияющий автомобиль сорвался с места.

Он вошел в ресторан и прошел его, никем не остановленный, от парадного входа, через служебные помещения, через кухню, к задним воротам. Мимо штабелей вышел во двор, ворота были заперты.

«Ключ — ON».

Серый, похожий на улыбающееся лицо, навесной замок открылся, едва Арсен взялся за него рукой. Отошла скоба. Арсен толкнул ворота, тяжелые и скрипучие, и вышел на улицу. Никто не обратил внимания.

Парни в черных футболках с черепами пили пиво на скамейке, курили и сплевывали на асфальт. Арсен заколебался. Потом подошел и, примерившись, ткнул самого здоровенного кулаком в нос.

Тот выпустил банку пива, и она покатилась, расплескивая кляксы, по асфальту. Парень схватился за нос. Арсен увидел с раскаянием, что на пальцах у него кровь.

— Ты чего? — закричали его приятели. — Эй, Колян, ты чего?!

Парень мигал, глядя прямо перед собой. Арсен попятился. На какую-то минуту, ему показалось, взгляд парня сфокусировался на нем — и тут же соскользнул, как апельсиновая корка с ледяной горы.

Парень запоздало выматерился. На глазах у него были слезы — видимо, Арсен чувствительно его ткнул. Не желая больше на это смотреть, Арсен развернулся и быстро пошел прочь.

Скудность фантазии, вот что нас губит. Максим сказал: «Прояви фантазию, как только сможешь. Ну, без катастроф желательно и еще так, чтобы получить удовольствие».

Арсен остановил такси. Велел ехать в аэропорт. Расплатился пятитысячной бумажкой. Рассовал по карманам сдачу.

Он прошел через все кордоны, вошел на служебную территорию аэровокзала и сел в микроавтобус, который вез пилотов на лондонский рейс. Он вошел в кабину и нашел себе место на откидном стульчике сбоку. Его не замечали.

Самолет начал выруливать на взлет. Шли переговоры с диспетчерской, надвигалась взлетная полоса, и крохотная машинка с флажком на крыше шла впереди самолета, как поводырь. Арсен чувствовал, что пилотам неловко: не замечать человека в тесноте кабины оказалось трудновато. Нарастало напряжение, в голосах все явственнее слышалась взвинченность. Еще случится что-то, подумал Арсен, перепугавшись. Из-за меня…

Выходить было поздно — самолет вырулил, ему дали разрешение на взлет. Арсен на несколько минут забыл о страхе: он никогда не сидел в пилотской кабине, никогда не видел взлета вот так, через переднее стекло. Оторвались шасси от бетонки, сперло дыхание. Арсен смотрел в восторге, как удаляется земля…

И только потом запоздало вспомнил, что надо отключить мобилку.

х х х

Он вернулся тем же самолетом, только в салоне. Выходить из здания аэропорта Гатвик, ехать на электричке, слоняться без документов по Лондону не рискнул. Хотя карман его ветровки на запрос исправно выдавал и фунты, и евро.

Он занял место в последнем ряду в салоне, рядом с туалетом. Стюардесса разносила ужин. Арсен долго не решался о себе напомнить, но голод взял свое, и он попросил тихонечко: можно мне?

Стюардесса протянула ему упаковку с самолетным питанием — и тут же о нем забыла. Арсен распаковал горячую коробку из плотной фольги и принялся дуть на тушеную курятину.

Я все могу.