Цифры

Ты любишь Роки, потому что он всегда полон энергии, у него есть силы помогать другим существам, помогать добру свершиться. Я очень горжусь тобой и очень рада, что ты им восхищаешься. Но, понимаешь, не все рождаются такими, как Роки. Именно поэтому ты его любишь: он необычный пёс, он добрее и смелее тех, кого ты видишь в жизни. Он бы не пукал перед девочками в садике и не расстраивал бы их, ведь так? А когда ты упал, он не запрещал бы тебе чуть-чуть поплакать, ведь тебе больно и обидно, правильно? Роки не стал бы так делать – и поэтому ты его любишь.

Даже сейчас ты понимаешь, что не все люди на свете такие, как Роки. И не все такие же злые, как те, кто обижают собак. Некоторые люди просто пустые. Им не дано того, что дано тебе. Но в тебе есть эта сила, в твоём сердечке бьётся энергия добра, и я благодарю Бога за то, что у меня такой сын. Хотя ты, конечно, и самый озорниковый озорник на планете.

– Мамочка, а ты меня любишь?

– Больше всех на свете. Засыпай, мой изумрудик, уже поздно совсем. Я очень тебя люблю.

– Больше солнца, неба и луны?

– Больше звёзд, комет и всей Вселенной.

__________

Сквозь ленту паблика «во сыру землю»

6 ноя 2019 2.2К просмотров 93 лайка 11 репостов

Лесные женщины, как и мужчины, легки; кости их прозрачны; ходят они по воде, носят распущенные волосы. Вот как описывают их охотники: она является просвечивающейся (видны кости), с матовой бледностью на лице и слабо окрашенными губами. Голос у неё нежный и приятный и исполнен грусти. Поёт то тихо, то возвышая голос, то вновь опуская, и от её пения захватывает какая-то нега, и так приятно и грустно почему-то.

14 апр в 22:08 1К просмотров 53 лайка 4 репоста

В Южной Карелии считалось, что если болезнь кем-то наслана, надо постараться вернуть её наславшему. Для этого следует поймать лягушку, привязать к её лапке красную нить, отнести её к муравейнику с северной стороны и привязать к ёлочке. И как постепенно будет съедаться лягушка, так и из наславшего болезнь будет выходить душа.

18 мая в 00:28 546 просмотров 39 лайков 1 репост

Смерть начинаетъ свое дело съ ногъ, такъ какъ прежде всего ноги теряютъ чувствительность («за палець возьмы – не чуе, а дыше»), потомъ хватаетъ за руки, за голову, поретъ животъ, где сидитъ душа, и даетъ ей изъ пляшки зелля. Выпивши зелля, душа вылетаетъ и садится на образахъ. Теперь она смеется надъ теломъ, что оно сделалось мертвымъ. «А разве тело виновато? Ему только нужна одежа, а пить и ести не тело, а душа бажае».

__________

В тебе отключили энергию.

Выключили свет.

Ты не хочешь плакать. Не хочешь смеяться. Не можешь двигаться.

Зубы сжаты до боли, но разжать их нет сил.

Сидишь, носом упёрлась в пол, как подрубленный буддист. Мама подходит, кричит: «Хватит! Это уже невозможно! Ты что, сошла с ума? Что с тобой?»

Нет сил ответить.

Кажется, если бы тебя сейчас начали бить ногами, ты не стала бы сопротивляться. Пустой мешок из мяса. Горящее полое нутро.

Ложишься на живот. Желудок пульсирует в паркет.

«Всё будет хорошо, зачем ты сама себя так накручиваешь?» – мама не знает, как помочь, и потому ругается. Тебе жаль, но ты не можешь ответить. Физически не можешь.

Возможно, стоит жить ради воспоминаний. Светлые моменты, как солнечные лучи, пронизывают даже самую тёмную жизнь. Эти ниточки – подарки. Их надо помнить, их надо знать, их нужно хранить в душе, от них надо греться.

Как разжать зубы?

Можешь только мычать в ответ. Пищать. Звериные звуки.

Собака бегает вокруг, нюхает, задирается лапой. «Ты чего лежишь? Давай вставай!» Нет сил.

Пусто внутри, пусто, ПУСТО! Не выбраться из этой пустоты, уж лучше гнёт депрессии, уж лучше режущие боли, уж что угодно лучше, чем эта пустота.

Пустота и жжение, физические, во всём теле, и сводит, сводит челюсти, на грани, на пределе.

Лежишь. Протягиваешь маме ладонь, издаёшь тихий писк. Значит: «Возьми, пожалуйста». Мама вздыхает и берёт тебя за руку. «Ты понимаешь, что так нельзя? Ты же изведёшь себя совсем! Так просто нельзя!» Нет сил.

Телефон под ребром вибрирует, аР что-то пишет. Смешное что-то скидывает, про трансгендеров. Про друзей рассказывает. «Девочки не пукают, особенно красивые!» Милый, хороший, живи, пожалуйста. Солнышко тёплое, спасибо тебе.

Перебираешься ползком на кухню. Стакан, фильтр, вода. Ровно 12 глотков, хотя к последнему воды не остаётся, но 12 – на счастье. Подкатывает к горлу слюна, но ничего не происходит.

Сидишь, падшая Венера, среди белоснежных снегов, сахарных стен, туалетного кафеля. Кисти упираются в унитаз, лоб – в кисти, взгляд впираешь в низ. В саму суть.

Там – твоё лицо! Ты узнала его? Ты узнала! Вот оно, водянистое, плещется средь белых склонов. Ты ли это там? Да, ты!

Ты выйдешь отсюда, и там, где было лицо твоё, будут фекалии, испражнения, моча, газы. Но оно – там, твоё лицо – там, ты стыдишься его?

Это ты! Посмотри себе в глаза! Знай себя! Вот, над водяным ободочком тенью торчат уши, выбиваются серыми полосочками ниточки волос, переплетаются в косички с эмалированными трещинами.

Косы ведь красят девушку? Посмотри, какая ты красивая на дне унитаза.