«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-01 (1999)

Ботаник Ян Юань-бо рано проявил интерес к водяным растениям, потому что на территории средней школы в Илани, где он учился, были лотосы. Он S говорит, что растения, которые растут в воде, выработали в себе способность адаптироваться к солнечному свету. Над водоемами нет огромных деревьев, заслоняющих солнечный свет, поэтому именно это — наилучшее место для восприятия солнечного света и роста. Вот почему лотос предпочитает водную среду; можно оказать, что он обладает природой, “отмеченной особой любовью к солнечному свету”. Лотосы “в сумерки прячутся и с рассветом распускаются” — раскрываются ранним утром с появлением первых солнечных лучей. Им необходимо ежедневно быть под лучами солнца десять с лишним часов. Цветоводы, выращивающие водяные лилии, говорят, что чем сильнее солнце, тем благоуханнее цветы.

Приносящий прохладу

Хотя водяной лилии, растущей на водной глади, недостает “статуарности” лотоса и потому ее относительно редко можно видеть грациозно покачивающейся, но она в то же время меньше подвержена разрушительному воздействию стихии. Поэтому она кажется особенно таинственной и спокойной. В “Лирическом интермеццо” немецкий поэт XIX в. Генрих Гейне так описал особенности “ночной жизни” водяной лилии:

“Пугливой лилии страшен
Палящий солнечный зной.
Она, поникнув, дремлет
И ждет прохлады ночной.
Ее любовник месяц
Красавицу будит от сна,
И лик цветущий и нежный
Ему открывает она”.

(Перевод В. Левша)

Это растение, которое в глазах китайских живописцев выглядит не более чем “сносно”, в Европе традиционно считается источником великой красоты и обольстительности. В новелле “Иммензее”, признанной одним из лучших западных сочинений о любви, его автор Теодор Шторм описывает, как главный герой был настолько пленен красотой белой водяной лилии, что вошел в воду, несмотря на острый тростник и камни, которые причиняли сильную боль его ногам. Современный тайваньский поэт Юй Гуан-чжун написал поэму на ту же тему, в которой он описал “пловца, получившего раны, — и все ради белой лилии, как и прежде, плавающей, колышущейся среди водорослей”. В новелле “Иммензее” очарованный герой оказался на краю гибели, однако он был очень далеко от цветка и потому повернул назад, а водяная лилия осталась недоступной в сердцевине темного озера. Пловец же в поэме Юй Гуан-чжуна в течение всего лета пытается доплыть до цветка, но в конце концов водяная лилия увядает, а пловец погибает.

В китайской культурной традиции залитый лунным светом лотосовый пруд не создает атмосферы мистической тайны или трагедии, но видится как приятное место для уединения в летнюю жару.

В древние времена не существовало кондиционеров, потому летний зной был неизбежен. Но в пруду с водяными лилиями тростники начинали покачивать своими головками — это была весть каждому, что “ветерок прилетает”. Цао Инь, дед Цао Сюэ-циня, автора классического романа XVIII в. “Сон в красном тереме”, в своей поэме “Цветок лотоса” писал, что люди, которые живут у озера, не должны спать в доме с закрытыми на ночь дверями, так как они в этом случае могут упустить “вечерний прохладный ветерок, наполняющий дом прекрасным ароматом”. И это, может быть, в самом деле большая потеря.

На суше цветок дикой сливы мэйхуа соперничает в красоте с орхидеей, а персик — со сливой. Но на просторах озер и в обширных заводях рек кто может соперничать с лотосом?

Восемь тысяч зарисовок лотоса

Первые лучи утреннего солнца появляются, когда поезд проходит сквозь горный тоннель. Домики в горной деревушке теснятся у самой кромки маленького прудика. Хотя большинство изумрудных листьев лотоса в пруду уже пожухло, несколько роскошных ярких цветов, твердо противостоящих резким осенним ветрам, привлекают внимание проезжающих. Изредка одинокая белая цапля замирает неподвижно около цветка лотоса, а затем, когда поезд проходит, она улетает прочь. Подобное описание маленького прудика с лотосами в Сычуани, сделанное одним писателем материкового Китая, предлагает вниманию читателей картину, характерную для Индии, Юго-Восточной Азии, материкового Китая, Тайваня и Гонконга.

В Пекине вода, стекая с горы Сишань, собирается в самых низких местах и образует большие и малые пруды, которые заросли лотосами. В сочинении “Странствия Лао-цаня” описывается, как Лю Э отправляется в город Цзинань провинции Шаньдун. Здесь “у каждого дома есть родник, и в каждом дворе есть плакучая ива”; это — город, в котором “лотосы — со всех четырех сторон и с трех сторон — ивы”. В Тайбэе даже сравнительно недавно — двадцать-тридцать лет назад — тоже еще повсюду имелись пруды и открытые ирригационные каналы, и поэтому росло много лотосов.