«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-06 (1996)

Я рос и ужасно гордился древними индуистскими писаниями и традициями. Считал за честь быть членом столь известной и уважаемой семьи. Когда я учился в средней школе, то старался поддерживать дружбу с теми индусскими ребятами, которые, подобно мне, испытывали гордость за индусское наследие. После завтрака мы обсуждали индийскую философию и читали индийского лауреата Нобелевской премии поэта Рабиндраната Тагора. Иногда мы еще читали стихи вожака нашей компании, чья страсть к литературе и горячая преданность индуизму нас чрезвычайно воодушевляла.

Когда я заканчивал среднюю школу, он стал моим лучшим другом. Нас обоих тревожила угроза ислама и растущее влияние христианства в некоторых слоях индийского общества. Мы так гордились нашими религиозными традициями, что даже договорились посвятить жизнь отстаиванию индуистского образа жизни. Потом он получил в одном из ведущих британских университетов докторскую степень по индийской истории и теперь является в этой области квалифицированным специалистом.

Мой старший дядя, благочестивый индуист, получил в Лондонском университете степень по английской литературе и вернулся домой с внушительной библиотекой, приоткрывшей для меня новые литературные горизонты. Я принялся жадно читать романтиков, особенно стихи Китса и Вордсворта. Произведения Хэзлитга, Чарльза Лэмба и Джорджа Оруэлла, литературная критика Мэтью Арнольда, Элиота и Ливиса повысили мои оценки западной культуры. Дядя показал мне, что можно одновременно быть ученым знатоком западной литературы и в то же время человеком, преданным духовным идеалам индуизма. В обоих этих мирах он ощущал себя необыкновенно легко.

Младший дядя изучал философию и историю искусств в Чикагском университете. Сейчас я вижу, что его советы оказали решающее влияние на направление моего дальнейшего развития. Младшая сестра матери отправилась в Индию для освоения йоги и индийской философии. Около десятка лет мы ее не видали и с нетерпением ожидали ее возвращения. Мы узнали, что под руководством гуру Свами Муктананды она стала направлять людей, добивающихся святости.

Все мы выросли в одном и том же семейном бунгало — бабушка, дяди, тети и двоюродные родственники. После смерти деда ведущую роль в семье стали играть дяди со стороны матери. Некоторые члены семьи, включая мать, сделались учениками Пундита Янки Прасада Шармы, духовного главы индуистской общины. Он часто приезжал к нам домой для совершения некоторых религиозных обрядов. Когда он входил, все ждали его благословения и кланялись ему в ноги. Мы немножко гордились тем, что были членами семьи, для которой искание святости является будничным делом.

Когда я уже почти закончил среднюю школу, мою веру пошатнул один странный случай. Поздно ночью я сидел на кровати и готовился к выпускным экзаменам по химии. Вдруг меня свалил на кровать удар по лицу. Я чувствовал, как что-то физически меня душит. Трудно было двигаться и дышать. Говорить я не мог и стал мысленно повторять мантру, которую получил от гуру. Это не помогло. Тогда я прибегнул к самой священной в индуизме мантре — «Гаятри». Но и она не принесла облегчения. Я подумал, что, наверно, оскорбил Шиву, навлек на себя гнев этого божества созидания и разрушения, как его порой называют. Возможно, по обыкновению исполняя танец перед его изображением и совершая воскурения, я отнесся к своим обязанностям небрежно. Но я совсем не почувствовал, что Шива меня оставил. Стало еще более страшно. В конце концов я освободился. Я начал задаваться вопросом, нет ли в мироздании иных сил, способных избавить меня от терзавших страхов — страха перед смертью, страха перед неведомым.