Циян. Сказки тени. Том 1

Солнце исчезло. Тело шэнми в одно мгновение охватил чёрный огонь, выжигая плоть и душу Цинь Аманя, прокладывая дорогу меж Цияном и Бездной. Окружившая колдуна стража не успела даже сделать шаг назад: их смела и обглодала многоглазая, цепкая живая волна чего-то, чему не было места в этом мире. Из ихора вырезались когти и клыки, впиваясь в мясо и разрывая на части всё, что дышало, стремясь дальше по кварталу Лояна. Чёрное бедствие не знало замков и запертых дверей, растекаясь через щели в дома, пожирая каждого, кто обратил свой взор на рой. Это были последние десять ударов сердца Цинь Аманя, и с каждым Бездна рвалась всё дальше по этому миру, оскалив своё истинное безумное лицо, забыв про формы и маски и оставляя при себе лишь вечный, пожирающий её голод. Воздух дрожал от хруста костей и звериного воя вперемешку со сводящим с ума чавканьем. От бедствия не было спасения, как и не осталось путей у Циня. Он бы хохотал, если бы мог, но с последним ударом сердца душа шэнми растаяла в вечном огне Бездны, закрывая разлом.

А те, кто прошёл за эти мгновения в Циян, остались.

***

Кан, почти подъехавший к форту, с удивлением увидел летящего к нему сокола. Поймав на руку птицу, он погладил Дэлуна и снял с его лапки дощечку, быстро прочитав записку Ляна.

“Вертайтесь к Лину, цзюэ. Вас изменником назвали, в форте стража ждёт с арестом. Удачи.”

Он нахмурился, ничего не понимая. Перечитал записку ещё раз и всё равно ничего не понял, но лошадь развернул и пустил галопом обратно, хотя Лин уже должен был уехать.

Бред, какой же он изменник? Кан как во сне доехал до стоянки, где они пили чай, но костёр уже потух, а северного шэнми, конечно, там не было. Тогда Кан перечитал записку в третий раз, и до него медленно начал доходить смысл. Изменником он быть не мог, а, значит, дело в отце. Обвинение в измене каралось до десятого колена, а это…

Он боялся даже про себя проговорить то, что и так знал. За измену казнить должны были не только семью, но и всех слуг, а Сюин, мама, отец… Кан тряхнул головой, перевернул дощечку, быстро нацарапав послание, и посмотрел на сокола. Если бы тот мог говорить, то заметил бы, что никогда не видел своего хозяина таким потерянным.

– Дэлун, лети к Лину. К Лину, – он повторил дважды и отпустил птицу. Удивительные всё-таки были эти существа – пустынные соколы: при должном обучении они умели находить не место, куда их посылали, а людей. И Кан давно научил Дэлуна летать к шэнми.

Записка юноши была короткой, но Кан надеялся, что шэнми поймёт всё, прочитав обе стороны дощечки.

“Я ухожу в горы. Сегодня Шествие. Помогите.”

Он понятия не имел, как переживёт эту ночь.

Глава 30. Раскол или легенда о лун-ване

Тао пытался спланировать к земле и почти успел до того момента, как крылья растворились, а затем он кубарем покатился по опушке дремучего леса. Совсем недавно он бы так и остался на земле оплакивать боль, усталость и отчаяние, но сейчас мальчик вскочил и бросился на шум и вспышки. Ветер, все ещё слабо подчинявшийся ему, загибал перед ним ветви, маленький дэв спотыкался о корни деревьев и бежал и бежал, забыв обо всём, кроме лун-вана. Потерять Юнсана сейчас казалось ещё хуже, чем потерять родителей. Что они будут делать? Кто остановит всё это?

Тяжело дыша, мальчик выбежал на свет новой поляны… да так и замер. Почва под ногами, пропитанная кровью Оэлунна, стала вязкой и чёрной. Брат Юнсана был разорван на части, а около Тао лежала оторванная драконья морда, что смотрела на мальчика пустыми блёкло-синими глазами. Земля не могла сразу принять отраву, и от мёртвой туши в воздух поднимался сизый туман. Голова у маленького дэви закружилась. Закашлявшись, он поднёс рукав к лицу, но сделал шаг вперёд. А затем ещё один, увязая в шипящем месиве крови. Живое и мёртвое, Бездна и Небо смешались в сердце Оэлунна, поглощая друг друга, отравляя себя и всё вокруг, потому что подобного не задумывалось мирозданием. Циян не принимал такое существо. Туман порождал тень, что цеплялась за полы одежды мальчишки и крепла каждую секунду, но Тао, забыв обо всём, медленно шёл к огромной белой змее, что лежала посредине опушки.

– Господин Юнсан! Господин…

Дракон не отвечал. Глаза его были закрыты, морда почернела от крови, а всё тело было израненным. Но, кажется, он дышал. Добравшись до лун-вана, Тао попытался потрясти его, да только мальчик был такой маленький рядом с этой змеёй, что с трудом бы поднял один коготь. Всхлипнув, Тао беспомощно оглянулся, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать.