Цикл «Идеальный мир»: Пламя (СИ)

— Убери руки, подонок! — Терри, неожиданно даже для себя собрав неизвестно откуда взявшиеся силы, всем своим небольшим весом толкнула негодяя, пнула его в пах ногой и бросила в лицо то, что всегда кричала в мыслях. Мышь отлетел, выпустив ее из рук, и сложился пополам, поскуливая и пораженно глядя на всегда покорную молчаливую жертву, вдруг подавшую голос. Удар был не силен, и спустя всего несколько секунд он распрямился, все еще придерживая пострадавшую промежность. Его хвост яростно заметался по ногам, полу и стене, кровь закипела от бешенства, вспыхнула жажда слез и криков, кончики пальцев закололо от желания причинять боль:

— Ну все, сука! Могло быть по хорошему: оттрахали б и забыли. Но теперь ты труп!

— Трупом станешь, если не отойдешь от нее! — Сгущающиеся в атмосфере страх и ожидание насилия рассек высокий и уверенный женский голос с легким акцентом. Мужчины резко обернулись и обомлели: со стороны прохода в мотоблок к ним медленно приближалась невысокая, но очень решительная инопланетянка, на чьем плече лежала готовая к бою базука, наспех снятая с мотоцикла.

— Есть вероятность, что даже если и отойдет, все равно станет трупом. Или как минимум кастратом. — Рядом с землянкой, стиснув от ярости зубы и зажав в руках здоровенную монтировку, двигалась Тэссен, время от времени мастерски проворачивая тяжелый инструмент вокруг кисти. Из-за угла ворот, ведущих в мотоблок, выглядывала испуганная рыжая мордашка Нагинаты.

— Терри… — Тэсс обратилась к подруге, остановившись на безопасном от мужчин расстоянии. — Иди сюда.

Та послушалась, обходя нападавших по максимальному радиусу.

— Девушки, да в чем проблема-то? Стояли, разговаривали с подружкой! Чего лезете в наши дела? — попытался было сыграть в дурака один из мужчин.

— С кем и о чем ты говорил, дружок, — в сторону его груди повернулся ствол базуки. — Расскажешь полковнику Скаббарду. А ну, руки за голову и быстро пошли, куда скажу! — зеленые, такие непривычные для марсиан, глаза, метали молнии.

— Чарли, детка, что стряслось? Получили твой сигнал… — Из-за поворота вылетели Винни и Троттл, мгновенно оценили происходящее и встали так, чтоб оказаться между тремя трясущимися мужчинами и своими женщинами. Глаза альбиноса сузились, шерсть на загривке встала дыбом. Воин не знал, что грозило его жене, и разбираться не собирался. Но он собирался порвать любого, кто ее потревожил.

— Папа! — взвизгнула Наги, углядев отца и бросившись к нему на шею. — Плохие дядьки тетю Теййи обизают! Меня пъёобовали, но я убезала! — взгляд рыжего, брошенный поверх очков, стал страшен и потемнел, челюсти сжались, хвост хлестнул по стене так, что посыпалась каменная крошка.

— Троттл, нет! — ему на плечо легла ладошка Тэссен. — Их надо к Скаббарду. Мы свидетели.

Лидер байкеров, сделав над собой видимое усилие, молча кивнул.

— А знаешь, — очень холодно обратилась к трусливо поджавшему хвост заводиле Чарли, так и не снявшая с плеча оружия. — Могло быть по хорошему: отделали б монтировками и забыли. Но теперь ты труп!

***

Чарли не ошиблась.

Скаббард, выслушав свидетелей, расспросив Терри и записав допрос на видео, без зазрения совести расстрелял того, кто коснулся девушки, всего через пару часов после происшествия. Остальных полковник отпустил, но, выключив камеру и расправив для пущего эффекта широченные плечищи, хрипло прошептал, что если со шкурки мышки упадет хоть шерстинка, свернет шеи лично без суда и следствия. Таков был закон военного времени: негодяев не терпели. Гражданские присмирели, стараясь не показывать солдатам на глаза.

После казни для Терри вход в лагерь был полностью закрыт. Хотя про расстрелянного и рассказывали шепотом множество гнусных историй, но его друзья и родные, имевшие влияние в небольшой общине, держали в страхе всех, кто мог подтвердить обвинения. Поэтому реакция гражданских была однозначной - возмущение беспределом, устроенным по отношению к невиновному, не имеющему возможности себя защитить, марсианину. То, что многие годы закрывались глаза на происходящие вокруг мерзости, осознавать не хотелось никому. Обвинить и заклеймить девушку было проще, да и не так страшно для совести, поэтому стало ясно, что, окажись она без покровительства, за ее жизнь не дадут и гроша. К удивлению серой мышки о том, что ей следует быть очень осторожной, сказала как-то вечером в темном коридоре дрожащая и прячущая глаза рыжая женщина, чьего сына Терри спасла при эвакуации из Лабиринта ночи. Прошептала в ухо быстрое предупреждение — и убежала к семье, боясь даже оглянуться, чтоб никто не заподозрил уважаемую марсианку в неподобающих связях.