Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

– Ну и зачем ты мучаешься? Зачем борешься? – произнес голос нежным и ласковым мужским баритоном, словно это говорила само ее величество Смерть.

– Я… Я… Не знаю. Я… Я хочу жить, – с трудом, чуть ли не плача, прохрипел Святогор.

– Ты ведь столько раз желал, столько раз пытался. И вот! Когда ты в шаге! В шаге от не минуемого! Ты борешься?! Зачем?!

– Я… Я хочу жить! – с трудом выдавил Святогор.

– И что это тебе даст? Ты ведь знаешь, что у жизни нет смысла, к чему тебе такая бесполезная вещь как жизнь?

– Уйди… Уйди… Уйди! – хрипел Святогор.

– Хватит, – равнодушно произнес голос. – Хватит бороться. Это того не стоит.

– Сгинь! – прокричал Святогор.

Святогор полз, не разбирая куда. Тьма и слезы в глазах мешали видеть.

– Я понятия не имею, зачем я живу! Я не знаю, зачем я борюсь за жизнь! – хрипел Святогор. – Но я знаю, что хочу жить! В моей жизни нет смысла! Я хочу жить, хочу найти смысл!

– Его нет, – сухо ответил голос.

– Я придумаю его!

– Иллюзия. Это будет не смысл, а самообман.

– Тогда я хочу обмануть себя! – безнадежно произнес Святогор.

– Дурак… – меланхолично произнес голос.

– Сгинь! – грозно прохрипел Святогор.

Голос исчез, а Святогор все полз и полз. В погребе была еда, были тряпки, всякая утварь и инструменты. Святогор думал. Святогор пытался соображать, но потерянная кровь лишала сил даже думать. В голову лезли неразборчивые голоса, звуки, а перед глазами всплывали видения, вспышки света и темные пятна. Святогор вспомнил: «Спирт!». Раны нужно продезинфицировать. «А что дальше? – думал Святогор. – Закрыть рану. Как? Спирт… Спирт… Спирт горит! Прижечь! Точно, прижечь!». Мысли судорожно, в такт дыханию, метались и уже казались бредом. Святогор с трудом поднял бутыль со спиртом стоявшую на полу у мешков с овощами и попытался открыть. Сил откупорить горлышко бутылки не было, и тогда Святогор принялся бить бутылку горлышком об пол. Бутылка не поддавалась, но Святогор прикладывал все больше и больше оставшихся сил, пока горлышко не откололось. Мутная жидкость, с резким запахом, выплеснулась на пол и Святогора. Не думая, а машинально действуя, Святогор выплеснул часть содержимого бутылки на раны. Резкая и острая как лезвие ножа, жгучая как пламя боль пронзила Святогора. Святогор взревел от боли. Все тело сжалось. Святогор ревел, тратя остатки сил. Рев сменился болезненными стонами. Трясущейся рукой, Святогор ударил по табурету, что стоял рядом и тот опрокинулся. Все, что стояло на табурете: чашки, вилки, ножи, кружки и тряпки, повалились на пол. Святогор взял чашу и вылил туда спирт. На поясе Святогора висел небольшой, покрытый бороздами, камень – кусок кремния, который Святогор когда-то нашел на берегу залива. Взяв нож, Святогор принялся чиркать им по камню над чащей со спиртом, высекая искры. Спирт не загорался и Святогор чиркал сильнее. Когда спирт вспыхнул, Святогор положил нож на край чаши, чтобы огонь раскалил металл. Святогору дико хотелось спать. Реальность уплывала, в теле ощущался дикий холод. Кружилась голова и казалось, что Святогор на борту корабля, угодившего в шторм. Страшно мутило, но боль отступала, словно ее парализовало вместе со всем телом. Когда нож раскалился, Святогор взял его и поднес к ране. Святогор боролся с чувством предстоящей боли и поборов чувство, приложил раскаленный металл. Дикая боль заставила Святогора взреветь. Слезы били из глаз без остановки. Святогор повторил процедуру несколько раз, пока раны не были полностью закрыты. Святогор разбил еще одну бутылку со спиртом и облил ожоги. Боль от спирта уже была не такой сильной и куда слабее боли от ожогов. Он, тратя последние крохи сил, смог лишь накинуть на себя какую-то ветошь и позволяя реальности растаять, погрузился в сон.