Циклы «Викинг», «Корсар», «Саксонец»

– Вы должны нас пропустить! Дело государственной важности, – тяжко выдохнул он с лиловым лицом.

Старший из клерков смерил его холодным взглядом.

– Увы, такой возможности нет, – с явным ехидством ответствовал он. – Служба началась. Двери закрыты. – Он сделал вид, что ищет по списку. – К тому же ваших имен здесь нет.

Мой друг оттащил меня в сторону от посторонних ушей.

– Этого хряка я знаю: один из прихлебателей Кампула, – прошептал он. – Имеет на меня зуб.

Я огляделся. Сердце мое тяжко ухало.

– А где тут твой друг-гвардеец? Побежали к нему! – предложил я. – Если найдем его, может, он нас пропустит.

Мы заторопились вдоль оцепления. Латники уже стояли вольно, притопывая ногами и дыша себе в ладони, чтобы согреться на набравшем силу промозглом ветру с льдистой изморосью дождя. Мы ловили на себе любопытные взгляды, но было понятно: пропускать нас не собираются. Гвардейца мы, наконец, нашли на дальнем конце строя, и Павел настойчиво сказал ему, что нас необходимо пропустить в базилику.

– Вопрос жизни и смерти! – не то убеждал, не то упрашивал бывший номенклатор.

Гвардеец виновато развел руками:

– Я тут не командую. Вам бы надо поговорить с офицером, вон там, – он указал на неприступного франкского капитана, который уже косился на нас с подозрением.

Мы поспешили к нему, и Павел повторил свою просьбу. Капитан неприветливо оглядел нас.

– Вход сюда только по спискам. Вы в них есть? Если нет, то приказ есть приказ, – бесстрастно сказал он, попутно перехватив чопорный кивок от старшего латеранца.

– Я сам из дворцовой стражи! – с вызовом, пытаясь казаться солидным, воскликнул я на франкском.

– Что-то я тебя там не припомню, – протянул капитан. – Во всяком случае, когда мы там состояли.

– Я по особым поручениям, выполняю приказы архиепископа Арна.

– Так он уже внутри, – сказал капитан без всякого стремления помочь. – Можешь подождать, пока он выйдет и замолвит за тебя словечко. – Его взгляд упал на скрамасакс. – А чего это ты, если на службе у короля, носишь оружие варваров? – Он требовательно протянул руку: – Дай-ка сюда!

Я сдал оружие, чувствуя себя не просто болваном, а болваном в отчаянии. На выручку мне пришел Павел. Он сунул руку себе под мантию и выпростал оттуда изящный золотой крест на цепочке.

– Вот, сержант, возьми, – сказал он, протягивая крест. – Теперь ты видишь, что я действительно священник. И я оставлю эту вещь тебе на хранение, как залог, если ты только пропустишь нас внутрь. Мы просто хотим лицезреть церемонию.

Капитан замешкался: было, можно сказать, видно, как у него в голове копошатся мысли. Ему предлагалась взятка, но еще вопрос, получится ли у этого попа получить потом свой крест обратно…

– Ладно, – сдался он в конце концов. – Проходите. – Взяв крест на цепочке, он сунул его в карман и лукаво добавил: – Только внутрь вам все одно не попасть: дверь заперта и на засове. Служба, должно быть, уж скоро кончится.

Мы с Павлом засеменили вверх по длинному пролету ступеней к громадным величественным дверям.

– Как быстро ты сообразил! – похвалил я смекалку моего друга.

– Если подкупить стражу могу я, то что уж говорить об убийце с припрятанным ножом, – печально ответил тот.

Затем Павел провел меня сбоку огромной базилики, где у боковой двери стоял еще один караульный. На этот раз нам повезло: этот был из Семейства Святого Петра и узнал бывшего номенклатора. Павел сказал примерно то же, что и раньше: нам очень бы хотелось своими глазами видеть живописную церемонию, и караульщик с улыбкой заговорщика приоткрыл дверь, куда мы не замедлили проскользнуть.

* * *

В базилике Святого Петра я до этого однажды бывал – по дороге в Багдад, когда присматривал за королевскими зверями, – и все равно у меня захватило дух от великолепия внутреннего убранства. Здесь было просторней, чем в зале любого дворца, и даже скуповатый декабрьский свет, льющийся через верхний ряд окон, освещающий хоры, зажигал своими лучами яркое изобилие шелков, полотнищ и драпировок, натянутых меж знаменитыми мраморными колоннами, коих была ровно сотня – все, как одна, в зеленоватую, серую и красную крапинку. Везде, куда ни глянь, стены нефов были расписаны сценами из Ветхого и Нового Завета или же покрыты сверкающей мозаикой. Теперь базилика была заполнена до отказа. Огромная разряженная толпа стояла и внимала вдохновенному пению хора у удаленного конца храма. Возносились и опадали звуки торжественных псалмов…