Цион

Я моргнула. Я сказала это вслух… Сказала. И именно поэтому все и закончилось.

– Или ты уже взяла свои слова назад? – Ниил смотрел на меня как-то виновато, снизу вверх, и все пытался улыбаться, хотя это явно причиняло ему боль. – Я же пытался тебя убить…

А потом Ниил вдруг посерьезнел и выпрямился, схватив меня за плечо. Улыбка исчезла.

– Тесса, ты должна уйти. Бросай меня и уходи. Я опасен. Двери я разблокировал во всем здании. Пустые тебя не тронут, они пока все в отключке. Ты меня слышишь?

Я молча провела пальцем по его щеке. Черная жидкость была слишком вязкой, чтобы быть слезами, и слишком черной, чтобы быть кровью. Конечно, я должна была уйти. В прошлый раз, когда Ниила заглючило, я отделалась испугом. В этот раз Ниил уничтожил всех Пустых в этом зале, убил ли’Мориуса и чуть не прикончил меня. Он был опасен. Конечно, он был опасен. Но…

– Я нашла твой «последний процент», – шепнула я.

Ниил потер переносицу. Что-то мелькнуло в его глазах – пошутит, что у него их больше? Но он молчал, а я напомнила:

– Ты сам меня научил. Найти слабое место и надавить. Поздравляю, Ниил, твое слабое место – я.

– Тесса… – Ниил подался ко мне. – Мой мозг отказывает, понимаешь? А если в следующий раз это не сработает? Не могу я этого допустить, Тесса, ты слышишь меня?

Я аккуратно высвободилась:

– Не будет никакого следующего раза. Ничего такого больше не повторится.

– Ты не можешь знать. Тесса, я сейчас очень и очень серьезен. Ты должна…

– Катись ко всем чертям, Ниил, – оборвала я. – Хватит болтать. Нам нужно отсюда выбираться.

Он мотнул головой:

– Ты совершаешь ошибку. Нам нельзя…

Я коснулась пальцем его губ. Даже мне было странно слышать свой голос – такой тихий, такой спокойный:

– Ничего страшного.

– «Ничего страшного»?

– Я же твой «последний процент».

– Тесса, ты последняя дура. Ты должна… Черт возьми, Тесса…

Он сжимал и разжимал кулаки. Я наклонилась к нему. Он хотел сказать что-то еще, и я готова была слушать его возражения сколько угодно. Если ему уж так хочется возражать…

– Я тоже, – сказал он наконец.

Я вскинула бровь:

– «Тоже»?

Ниил, морщась, чуть приподнялся на месте и взял обе мои руки в свои:

– Я тоже тебя люблю.

Он смотрел, как я пытаюсь скрыть улыбку, и сам улыбался. А потом зажмурился и откинул голову, прижавшись затылком к стене.

– …И полюблю еще больше, если ты достанешь мне обезболивающее. Мне кажется, у меня сейчас череп треснет…

Я фыркнула и тихонько шлепнула его по плечу.

Эпилог

Три года спустя

МНЕ НРАВИЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬ закаты на этой высотке. Лепестки последнего в руинах солнечного купола сверкали алым и отражали остатки дневного тепла, а я устраивалась в центре площадки, подобрав под себя ноги, и жмурилась. Отсюда развалины Арционны открывались как на ладони, а за темной лентой стены поблескивали шпили Циона.

– У нас полчаса.

Ниил опустился рядом со мной и приобнял за плечо.

– Сегодня ночуем над пекарней. – Он указал на улочку внизу, уже тонувшую в тени.

– Как скажешь, – улыбнулась я.

– На ужин ананасы и утиный паштет.

– Неплохо. Где достал?

– У одного парня на рынке. Эти ананасы, кстати, выращивают специально для Смотрителя.

– Ого! А мы шикуем.

– А это у тебя что?

Заправив прядку мне за ухо, он провел пальцем по новой сережке.

– В подземке выменяла, пока ты за едой ходил. По дешевке, за моток веревки. Они на меня так косятся… По-моему, они бы и бесплатно отдали, лишь бы побыстрее свалила.

Ниил нахмурился:

– Это еще что за дела?

– Они думают, что я Новая.

Ниил ухмыльнулся:

– А неплохо. Пусть думают.

– Как считаешь, какой-нибудь очередной ли’Мориус продолжит искать тех, у кого иммунитет к тетре?

– Конечно. Может, уже нашел…

– Выходит, это никак не остановить? Даже если будут рождаться те, кому тетра не страшна…

– Новые всегда будут на полшага впереди.

– Или на целый шаг.

Белая прядь упала ему на глаза, и я потянулась ее поправить.

– Ниил…

– Что?

– Как ты?

Ниил заулыбался:

– Ну, в общем и целом неплохо. Жизнь хороша и все такое. А ты?

Я вздохнула:

– Нет, Ниил, я не об этом. Как твои мигрени?

Ниил наклонился ко мне и провел пальцем по моей скуле.

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Они уже давно ко мне не заглядывали.

– Врешь?

– Я? Да ты первая бы заметила. Мы же с тобой двадцать четыре на семь уже три года.

– Ну, не то чтобы и двадцать четыре…

– Но все же.

Я улыбнулась:

– Пожалуй. Но когда мы сбежали из Полиса, ты еще мучился. Помнишь, как мы всю ночь прятались по переулкам и ты опять ставил эти свои щиты? Мы же еле улизнули, а ты тащил за собой эти экраны всю дорогу, и ни один Пустой нас не заметил… Ты же до руин еле дошел. Свалился потом и лежал целый день, еле закрыл нас от патруля…

– А потом стало лучше.

– Кажется…

– Слушай, какая ты подозрительная!

– Не ждать подвоха – витать в облаках.

– Тревогами изводиться тоже вредно. Не волнуйся, Тесса, я еще и тебя переживу.

– Ну вот еще. Умрем в один день.

– Как в сказке? Оптимистично. Что за вечная гонка за конечными точками? Почему нельзя жить настоящим?

– Точно. Важен процесс, а не результат.

Я помолчала, машинально поглаживая волосы Ниила.