Ципили, Тимбака и смех

— Я жалею?.. Хочет, пусть ест.

— Как так «пусть ест»? — вдруг рассердилась Тимбака.

— Ага, попалась, и ты ее жалеешь…

— Я не жалею… Не жалею, но… Слушай, Ципили, а ведь ни у тебя, ни у меня нет помела!.. Если он ее съест, как же мы проверим, вернутся ли наши колдовские силы?..

— Новое помело тут поблизости под деревом лежит, я тащила его за собой, из сил выбилась. А потом решила оставить на время под деревом. Оно приметное, быстро найдем.

— Ай молодец, Ципили! Я и не знала, что ты такая мудрая!..

А Мануш в это время с любопытством оглядывала жилище Дандалоша. Все тут было непривычным и неожиданным. На полу накиданы кости, на стенах висят шампуры, на полках силки, напильники, веревки, разных размеров котлы. В углу большой сундук, а в другом конце комнаты очаг и над ним на треноге огромный котел. В общем, тут было все, что должно быть в доме Людоеда. Просто Мануш этого не знала.

— Как тут интересно! — воскликнула Мануш.

— Теперь видишь, куда ты попала? А то все смеешься, смеешься, как глупенькая.

— Если хочешь, чтобы я не смеялась, не говори смешных вещей…

— Сама мала, а язык у тебя длинный… Ну, смотри, что сейчас будет? — Людоед подошел к стене, где висели шампуры, снял один из них, подержал в руке, не сводя взгляда с Мануш, и, видно почувствовав некоторое неудобство, поменял шампур на более длинный. — Сейчас нанижу тебя на него и изжарю на углях. Очень люблю шашлык.

Мануш опять засмеялась.

— Дядя Людоед, — сказала она, — ты большой шутник!..

— Ну наконец-то признала во мне Людоеда?

— Ты же себя так называешь…

— А коли я Людоед, значит, ем людей, понимаешь? — И он поднял шампур вверх. — Все еще не веришь мне?

— Ну как же не верить? — хитро улыбнулась Мануш: мол, ты шутник, и я тебе не уступаю. — Ты взрослый, а взрослые ведь не говорят неправды.

— Да-а? — Дандалош понял, что девочка насмешница.

— Что «да»? — продолжала улыбаться Мануш.

— Раз веришь, чего смеешься?

— А что мне еще делать?

— Плакать, вот что! В таких случаях дети всегда плачут, зовут на помощь.

Мануш, видя, что Дандалош не унимается, все шутит, решила подыграть ему, закрылась ладошками и стала всхлипывать, словно и правда плачет.

— У-у-у, я боюсь, помогите, он хочет меня съесть!..

— Издеваешься надо мной! Ну ладно, сейчас посмотрим…

Людоед открыл сундук, вынул оттуда большой осколок зеркала, установил его на сундуке у стенки и, подойдя к полке, взял напильник.

— Видишь, что это?

— Знаю, напильник. У моего папы тоже такой есть. Он им топор точит.

— А я не топор, я буду зубы точить…

— Как интересно! Я такого никогда не видела! — сказала Мануш и, будто что-то вспомнив, добавила: — А потом и мои наточишь зубы, ладно?.. Они у меня совсем притупились, даже орехи не могу грызть.

Людоед в сердцах бросил напильник на пол.

— Нет, ты очень странная девчонка.

— Ну почему, дядя? Я же не придумываю. Смотри, какие у меня плохие зубы. Мама говорит, это оттого, что я сладкоежка…

— Хватит, мы с тобой слишком заговорились, — и Людоед опять взял в руки шампур, — ты ужасная болтунья, нанижу тебя на шампур, тогда заплачешь всерьез… Сейчас, сейчас…

И тут Людоед задумался, отложил шампур и сказал:

— Не стану жарить, скоро вечер, жареное вредно, трудно переваривается, лучше есть тушеное, не будет изжоги…

Мануш искренне обрадовалась. Она с утра ничего не ела, и долгий разговор о еде вызвал у нее сильное чувство голода. А так как она, конечно же, ни минуты не верила, что речь идет о ней, весело подпрыгивая, сказала:

— Тушеное — это замечательно! Я очень люблю тушеное.

Людоед изумленно поглядел на Мануш:

— Что ты любишь тушеное?..

— Все, что хочешь, тушеное все вкусно!

И Мануш опять засмеялась. Смех у нее был такой звонкий и заразительный, что Людоед вдруг тоже рассмеялся, но потом, вспомнив, что у него для этого нет никакой причины, посерьезнев, сказал:

— Опять заливаешься? Ну, ну, сейчас поглядим. — И он стал разжигать очаг. — Посмотрим, как ты будешь смеяться у меня в желудке…

Мануш ни минуты не сомневалась, что она у лесника. Видя, какой у него беспорядок, она про себя подумала, что этот дядя очень неаккуратный.

— Почему у тебя здесь так много костей? — озираясь вокруг, спросила Мануш.

— Ага, наконец-то у тебя открылись глаза. Это кости таких, как ты… Ну, может, не совсем таких… Чаще, конечно, попадаются взрослые. Малышей я обычно съедаю вместе с косточками.

Мануш не обращала никакого внимания на речи Людоеда. Она была сильно голодна и потому подошла к очагу и подбросила хворосту, чтобы огонь скорее разгорелся.

— Что же ты делаешь, ненормальная девчонка?

— Не видишь разве, огонь разжигаю.

— А зачем?

— Как зачем? — удивилась Мануш. — Чтобы вода скорей закипела.

— Чтоб мне скорее тебя съесть?

— Ну, дядя, сколько можно шутить? Сходил бы ты за дровами, уже нечего подбрасывать в очаг.

Людоеду довелось видеть разных детей, но таких, как эта девочка, он еще никогда не встречал. От изумления Дандалош сел на сундук и уставился на Мануш. А она подошла к нему и, весело потянув его руку, сказала:

— Ты что расселся? Я же сказала, иди за дровами, ленивец.