Цирк зажигает огни

Я поднялся на помост и перескочил через канаты. Вскинул вверх голову навстречу грохочущему залу.

Через несколько минут гонг. Бой!

Белый квадрат ринга.

Три ряда канатов.

Стена.

Самая непроходимая, пока решится: победа или поражение.

Четыре угла, но в них нет спасения.

Ты уйдёшь в угол, если выиграешь или проиграешь. А сейчас бой, там, на середине. Победа тоже там. Или поражение?

Надо принять бой и иного выхода нет. Надо. Может быть, потому, что в её огромных синих глазах – тревога, ожидание и надежда? Может быть, потому, что так проверяется моя любовь? А может быть, потому, что это испытание для меня, для людей. Выдержишь ли ты, человек? Твоё тело, твой мозг? Выдержишь ли ты борьбу? Готов ли любить цветы, солнце и жизнь?

Надо доказать и принять бой, но в голове засел проклятый вопрос: да или нет?

Люди создали много ловушек, огороженных разными канатами, непроходимыми стенами и рвами, где решается: победа или поражение.

Пусть так. Я всегда любил свет в центре ринга, самый яркий на свете, любил бой, вот и сейчас я встану из угла и брошусь в центр. Туда, где бой. Ещё раз испытать себя и судьбу, и пусть трудно, безумно трудно сегодня выиграть, пусть будет бой и свет – это и есть самое главное и это даже важнее победы. Я верю, что выиграю. Вот только потом будет трудно себе признаваться, что ещё одной победой в жизни стало меньше. Гонг. Бой!

Победа

«Раз, два…», – отсчитывал судья секунды на ринге, поднося к лицу Олега растопыренные пальцы. Как удары сердца, стучала стрелка метронома на весь огромный зал, усиленная мощными микрофонами. Последние десять ударов, и твоё сердце бойца будет остановлено бесстрастными судьями, а ему, сердцу, так хочет биться. И победить. Но сейчас его обнажили, и весь зал, притаившись, слушает: выживет или нет… четыре, пять…

Олег встал на колено, мир перестал кружиться, и можно было разглядеть в темноте за стеной света ряд зрителей, уходящих вверх.

… Семь, восемь… Но Олег уже был на ногах. Он получил право продолжать бой. Грозным рокотом отозвался разочарованный зал.

«Бокс!» – разрубая воздух ладонью, скомандовал судья и отскочил в сторону.

Он, Боб Таек, знал, что теперь они с Олегом во всём равны, по одному нокдауну, по одному выигранному раунду, и две минуты на двоих, чтобы выяснить: кто есть кто…

Оба они вышли в финал, оба измотали друг друга и сейчас во всём равны: в скорости, в силе, в техническом умении, равны перед древним и прекрасным искусством бокса, но потому это и искусство – наступает момент, когда одного умения и знаний мало. Нужна ещё душевная убежденность в том, что ты отдал для победы всё. И человеческая доброта, доброта с большой буквы, которая приносит уверенность солдату и тореадору, лётчику и боксёру в своей правоте. Когда исчерпаны все силы в борьбе с равным – победить может только тот, кто идёт в бой не ради денег, славы и карьеры, а ради самой радости боя, без которой он не может жить.

Они стоят у канатов, чуть покачиваясь. И вдруг Олег и Боб поняли: проиграет тот, кто сейчас начнёт, у кого не хватит сил ждать, тот, кто на миллионную долю меньше уверен в праве на победу. Боб сделал скользящий шаг и неуловимо бросил свою левую руку… Удар Олега пришёлся точно в подбородок, в тот момент, когда левая противника ещё не успела выпрямиться в локте. Боб упал. Он не слышал десяти секунд, положенных на чашу весов его противника.

Олимпийская победа. Такое даже в наш скоротечный век может быть только раз в четыре года.

Гимн поднял зал на ноги, и они стояли, глядя на парня в центре зала, и каждый думал: какой он счастливый! О чём он сейчас думает? А он вспоминал то, что вспоминают все победители в золотые секунды победы, – то, без чего она, победа, не приходит – любимые глаза, свою старенькую мать и подсолнухи детства.

Девятнадцатилетней

Тебе девятнадцать лет.

Ты играешь в пинг-понг, ходишь с друзьями в бар и болтаешь ногами, сидя на высоком табурете…

Тебе девятнадцать лет.

Девятнадцать лет назад я одержал первую громкую победу на ринге и смеялся в лицо тем, кто печально мне говорил: «Первая победа – это и первый шаг к поражению…».

Тебе девятнадцать лет и почти столько же тому парню, с которым я завтра выйду на ринг. Он сейчас рядом с тобой, а ты от меня далеко-далеко… Огромная лестница в девятнадцать лет разделяет нас, сотни лестничных площадок – ринги, на которых каждый раз сначала я завоевывал право подниматься вверх и поднялся…

Тебе нравится этот парень с покатыми плечами, уверенный в себе, главный соперник знаменитого Н. Это я – Н.

А мне бы хотелось перескочить через все пропасти и лестницы, играть с тобой в пинг-понг и любоваться твоими ногами, когда ты ими болтаешь, сидя на высоком табурете в баре…

Неужели ты не понимаешь, что я не чувствую этой проклятой разницы, не понимаешь, что я девятнадцать лет, со дня первой победы, ждал тебя… Нет, ты не понимаешь и не видишь меня, тебе девятнадцать лет.

Всё, уже поздно, мне пора уходить, завтра бой. И я выиграю, обязательно выиграю, раз уж я так безнадежно проиграл.

Двадцать золотых метров