Цирк зажигает огни

Первый фильм, в котором он снялся, назывался «Старость Лекока». Заглавную роль исполнял весьма известный в ту пору артист Николай Салтыков. Сюжет фильма был немудрён: бандит Лекок украл ребёнка, сына богатых родителей, чтобы получить выкуп. Убегая от сыщиков, Лекок-Салтыков спускался с малышом с крыши самого высокого в тогдашней Москве дома, который громоздился в Большом Гнездиковском переулке. Малыш болтался на верёвке между небом и землёй, пролетая мимо всех четырнадцати этажей! Вот какая была тогда техника кино! А то и сейчас иногда читаешь и слушаешь киноведов, историков дореволюционного кинематографа и диву даёшься: всё-то у них в давних лентах статично, всё примитивно, съёмок с движения нет, камеру из комнаты в комнату переносят и т. д. А Юра несмотря на свои шесть, а потом и семь лет помнил потом всю жизнь свои кинопремьеры как бесконечный каскад трюков, изобретений, неожиданных смекалистых решений. Другое дело – во имя чего, для воплощения какого содержания это делалось! Вот тут-то, конечно, похвастаться было нечем.

Следующая кинолента с участием маленького Дурова называлась вычурно и сентиментально: «Будь проклят ты, разбивший мою жизнь!» Одну семью всегда постигало несчастье, когда раздавались звуки скрипки бродячего музыканта. Мальчуган бросал ему милостыню из окна, срывался и… падал вниз. Такие трюки становились «специальностью» юного актёра. Падал он, конечно, на специально приготовленный мягкий матрасик со сравнительно небольшой высоты. Так Юра проходил начала акробатики.

В одном фильме, название которого с годами забылось, помнилось лишь, что в нём снимались такие знаменитости, как Вера Холодная и Иван Мозжухин, маленький мальчик почему-то убегал из дома. Заблудившись, он замерзал в сугробе. Юру и в самом деле добросовестно зарывали в снег, а потом, окоченевшего, растирали спиртом.

В следующей киноленте, которая называлась «Юлиан Отступник», малютку убивали кинжалом. Артист, игравший роль жесточайшего убийцы, слишком вошёл в роль и не рассчитал силу удара – настоящий, довольно острый кинжал, проколол войлочную страховочную подкладку под туникой, и Юра получил первую в жизни травму, след от которой остался навсегда. Юрий Владимирович этот след мне демонстрировал. Он был почти невидим, ибо затерялся среди многочисленных ран, полученных преимущественно от животных уже на арене во время представлений и репетиций.

Вы спросите: «А как же мать на всё это смотрела?» В ней постоянно боролись два чувства: чувство материнской заботы и жажда актёрской славы.

Наступил февраль 1917 года. Юре навсегда запомнились первые дни Февральской революции. Именно тогда Владимир Леонидович Дуров вышел на улицы и площади со своим зверинцем. В колесницу был запряжён слон, который держал в хоботе красный флаг с надписью «ВПЕРЁД!» Дедушка Дуров ехал в шутовском наряде и говорил с толпой. Весь свой аттракцион Владимир Леонидович выводил на московские улицы и в день Первого мая 1917 года. В карнавале принимали участие шуты разных времён и народов, а возглавлял шествие на разукрашенном грузовике сам дедушка Дуров, первый шут его величества народа, окружённый своими четвероногими друзьями и помощниками.

Однажды нам с Юрием Владимировичем посчастливилось вместе пережить заново эти дни – мы смотрели старую кинохронику! Юрий Владимирович с большим волнением смотрел на эти кинокадры. Когда зажёгся свет, он торжественно произнёс:

– А знаете, в эти дни я тоже выступал перед народом. Мама повязала мне огромный красный бант, повесила на шею за тесёмочку большую жестяную кружку и повела в артистическое кафе «Бом». Там я читал с эстрады какие-то детские стишки и собирал пожертвования в пользу политических заключённых, выпущенных из царских тюрем.

Октябрьские дни неминуемо пришли на смену дням февральским. Маленький Юра запомнил выстрелы, доносившиеся на Арбат со стороны Никитских ворот. В те дни его на улицу не выпускали. Обстановка на улицах была тревожной, особенно в центре города. А вот дедушка Дуров не послушался запретов своей жены и Анны Владимировны – буквально убежал из дома и целый день не возвращался домой! На все уговоры он неизменно отвечал:

– Я – народный шут. Я всегда должен быть со своим народом!

Эти слова Юра запомнил навсегда.