Цирк зажигает огни

Дуров-старший и не подозревал, что театральные страсти в его доме вскоре разгорятся с новой силой. Владимир Леонидович дружил со Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом. Прославленный театральный режиссёр очень любил цирк, животных, с удовольствием бывал в Уголке зверей. Порою он заезжал на Божедомку вместе со своим приятелем и помощником Юрием Бонди. Когда-то все они втроём придумали такой вариант – в те дни, когда Мейерхольдовский театр бывал выходным, его сцена отдавалась во власть Дурова и его четвероногих друзей. Возникал своеобразный цирк на сцене. Как проходили эти выступления, Юрий Владимирович, к сожалению, мне передать не мог – ведь он, ассистируя деду, во время спектаклей всегда находился за кулисами. Там он оставался по ночам: сторожил сон животных, оберегал их покой. От нечего делать, через всю пустую сцену качался, чтобы не хотелось спать, на трапециях, оставшихся после спектакля «Смерть Тарелкина». Почему сухово-кобылинские персонажи минувшего столетия должны были заниматься акробатикой, Юра уразуметь никак не мог. В творческой манере нового для него театра он принимал далеко не всё, но ко всему приглядывался с интересом и пользой. Особенно любопытно было ему наблюдать за репетициями спектакля «Рычи, Китай!» по пьесе Сергея Третьякова. И Юру опять неудержимо потянуло на театральную сцену. На сцену, а не на арену! А дед вновь манил внука на манеж. Он настоял на том, чтобы внук отправился с ним на гастроли в Воронеж.

Цирк-шапито в Воронеже стоял в Первомайском саду. Представления шли хорошо, давали полный сбор! Дед лишь одним был озабочен – куда отправить животных после окончания гастролей: ведь в ту пору московский Уголок зверей ремонтировался.

Владимир Леонидович поразмыслил, посоветовался с местными властями и решил задачу очень просто: уезжая за границу на лечение, он оставлял внука со зверинцем в том же саду. Клетки поместили в раковине открытой эстрады. А в закрытом помещении сада гастролировал Московский театр классической буффонады. Там режиссёр В. М. Бебутов почему-то называл оперетту.

Конечно же, Юра бросился посещать все спектакли подряд: «Гейшу», «Цыганского барона», «Мадмуазель Нитуш», «Джильетту из Норбоны», «Корне-вильские колокола»… Юра даже поселился в раковине эстрады, чтобы быть поближе к театру оперетты.

Один огорчительный случай ещё более сблизил Дурова – внука с этим театром. Стало холодать, и Юра купил себе хорошее одеяло. Остаток денег (а это был цирковой гонорар) он положил под подушку и отправился на очередной спектакль. Вернувшись «домой», он не застал ни денег, ни подушки, ни одеяла! Обокрали! Куда податься? Пришлось пойти в оперетточные статисты. И дела понемногу поправились. Юношу заметил Валерий Михайлович Бебутов и поручил ему первую, правда, бессловесную роль – роль шута в «Джильетте из Норбоны». Это было уже нечто своё, родное, близкое, почти цирковое.

Оставив дуровских животных на попечение служителей цирка, новоявленный артист оперетты снова ушёл от дела, от цирковой службы и отправился кочевать с театром, у которого в столице не было стационарного помещения. Так Юра снова попал… в Москву, где театр давал представления в рабочих клубах. Хотя вокальными данными Дуров – внук не обладал, он получил роль Кунингамав «Гейше» и… пел!

Вскоре театр Бебутова должен был перекочевать в Одессу, а в Уголок зверей вернулся его строгий хозяин, которому Юра заявил:

– Дедушка, я уезжаю с театром Бебутова!

Пока шли ссоры деда с внуком, «буффонада» укатила к Черному морю. Уехал по делам и дед. А внук опять остался у разбитого корыта: и без театра, и без цирка!

И снова пришел на помощь «его величество случай» — так назывался один, довольно популярный тогда водевиль.

Муж одной из артисток оперетты администратор Тидеман когда-то слышал, что Юра с успехом читает юмористические рассказы Полевого-Мансф ель да.

– Вы, Дуров, вполне профессионально копируете рассказчика, – заявил предприимчивый импресарио. – Юмор – это вещь! Юмор нужен всегда и всем. Хотите кусок хлеба с маслом? Тогда выступайте в моих концертах!

С грустью посмотрел Юра на свой неказистый костюм. В чём выступать перед публикой? Эстрадник, чтец должен быть одет подобающим образом – положение обязывает. К счастью, они с Тидеманом оказались одного роста и примерно одинаковой комплекции. Костюм администратора пришёлся артисту впору. Так был получен своеобразный аванс. За три концерта Юра отработал свой костюм, с четвёртого выступления пошла чистая прибыль! Хотя концерты проходили на маленьких клубных площадках, но зато довольно часто. Появился успех не только моральный, но и материальный, и Юра вспомнил слова Тидемана: «Юмор – это вещь!»

И всё же никакого удовлетворения судьбой не было! В кино сыграно мало, получилось ещё меньше. В драме сыграно «не то». В оперетте толком не спето. А на эстраде – копии чужого обкатанного репертуара.