Цитадель

Она еще раз оглядела всех разновозрастных отроков-послушников, потом улыбнулась самому младшему и подала ему тарелку.

- Мышь! – огласил радостный детский крик трапезную, и все обернулись.

- Кхе-кхе… - поперхнулась Тамара от свалившегося на нее внимания. – Ты бы не кричал, а то…

- И правда! Мышь, мышь! – наперебой закричали довольные дети.

«Едрит твою мать! – выдала Тома. – Влипла!»

Пока она раздавала тарелки, отроки верещали и скакали, сравнивая, чья мыша симпатичнее. К тому времени, как поставила семнадцатую миску, к галдящей толпе послушников стали подтягиваться неравнодушные Братья и Сестры, решившие, что темная действительно подала дохлых грызунов.

- Что за крик! Всем угомониться! – раздался громогласный оклик тщедушного, сухонького старца с седой бородой. Если бы Тамара не видела лично, что голос принадлежит ему, ни за что бы не поверила, что такое возможно. – Где мыши?!

- Вот! – подали тарелку послушники, и взор Старшего Брата Клахема упал на нечто, имевшее ушки, глазки, носик и усики, как у настоящего грызуна. Тельце импровизированного зверька было сделано из чего-то неизвестного, полито маслом и медом.

- Что это?! – на Томку уставился пронзительный колючий взор, пробирающий до дрожи.

- Блинчики с медом, украшенные под мышь, – пропищала она. Старик не сводил с нее глаз. – Это съедобно и к настоящему грызуну никак не относится.

- Да я понял. Это из чего? – узловатый, морщинистый палец ткнул в блин.

- Молоко, мука, яйца, масло, – растерянно перечислила она. – Хотите попробовать?

- Мышей я еще не ел!

- Так это ради детской забавы! – быстрыми движениями Тамара стряхнула уши, глазки, и протянула блин.

Старик, окинув послушников тяжелым взглядом, взял двумя пальцами многострадальный блинчик, обнюхал и осторожно куснул. Потом замер на мгновение, во время которого Томино сердце остановилось.

- Вкусно! – наконец, произнес старик. – И сладко! – а потом запихнул в рот полностью весь кусок.

- Ефли фы, паршифцы, бутете ноф… - он проглотил, – будете нос и от этого воротить, сам выпорю! Ясно!?

- Да мы не собирались! - раздался хор детских голосов.

- Быстро есть!

- Жалко, красиво! – пропищала Халла.

- Я вам еще напеку!

- Мышек?

- Угу. Жуйте, вам еще вареники пробовать, – она вновь почувствовала на себе тяжелый взгляд старика. – Они красные, но тоже сладкие. Хотите?

- Хочу.

- Сейчас, – пропищала Тамара и убежала на кухню.

Протягивая грозному старичку красные вареники, она ожидала чего угодно, но не довольного потряхивания за косу.

- Умница! – поразила резкая перемена в его настроении: пугающий взор оттаял и стал спокойным, внимательным, даже ласковым. – А я подумал…! – ему самому стало смешно.

- Ешьте, проказники! – он сжал руку и помахал сухим, жилистым кулаком. На прощание еще раз дернул Томку за косу и ушел.

- Ты бы ягоды в масле обжарила, прежде чем варить, - шепотом посоветовал Палаис и с аппетитом откусил мыше голову.

- Учту, спасибо.

- А приготовишь еще мышек?

- Конечно, но через пару дней. Одной устраивать такие подвиги на семнадцать человек тяжело.

- А тебе не помогали?

- Помогали. Глазами и обещаниями не засмеять. Наверно, боялись, что позор ляжет на их плечи, – грустно заметила Тамара. - Я буду очень стараться, но не все получается с первого раза, поэтому если уж чего, сильно не привередничайте. На вечер приготовлю много сладкой каши, чтобы и на утро хватило, зато завтра придумаю еще чего-нибудь интересного.

- Чего? Чего?! – послушники оживились и повскакивали с мест.

- Не скажу! Увидите сами. Первым будет что-нибудь обычное, а к нему – сладкое! – она заговорщицки подмигнула.

- Мы все равно узнаем! – упрямо, без капли сомнения заявили Палаис и жилистый смуглый подросток.

- А попробуйте! – подзадорила их Тома, решившая попытаться выяснить, как же братья узнают тайны, поэтому о муравейнике решила молчать до последнего.

***

Когда Пена пришла, чтобы сопроводить Тамаа до Чиа, та, вытянув ноги, сидела на скамеечке внутреннего дворика и блаженствовала. Прохладный ветерок, колыхавший выбившиеся пряди волос, охлаждал смоченные водой лицо и шею.

- Эй, Тамаа, за тобой пришли! – низкий голос Маены над ухом вырвал из умиротворенной неги, и Томка нехотя, с ворчанием поднялась и поплелась к двери, ведущей в трапезную.

- Слухами цитадель полнится! – были первые слова сестры. – Мышами отроков кормишь!?

- И завтра чем-нибудь еще накормлю.

- Такими же или живыми?

- Какие под руку попадутся, – улыбнулась озорно Тома.

- А мы-то еще и грызунов не распробовали.

- Желаете отведать?

- О них только и говорят.

- Ладно, в следующий раз оставлю блинчик.

- А Виколоту?

- И ему. И Долону, и Млоасу. Семья же все-таки. И сегодня бы оставила, если б знала, что вам так охота попробовать. Завтра отложу, но, если не придете, обижусь.

- Придем! Или позже съедим, когда освободимся.

- Все в службе? – Тома скептично приподняла бровь.

- Да, – заверила Пена и поманила за собой.