Цитадель души моей

еще заметит и задумается. Sapienti sat9.

- Ясно. Давай теперь сухую выжимку. Что в них нового?

- Повадки у них другие, с этого начну. Хотя бы то, что они меня – с наветренной стороны

тропили. Хитрить не стесняются, и ума на хитрости хватает. Да уже то, что я камнем по

башке получил…

9 Умному достаточно.

- Это не их хитрость, а твоя глупость, - Дерек перебивает, - но мысль я понял. Будем иметь

в виду. Дальше.

- На имперском они свободно разговаривают, - говорю я. Сена хмыкает недоверчиво.

Рассказ мой он весь слышал, но все равно поверить не может.

- Вообще без акцента, - настойчиво говорю я, - лидийцы или германцы какие и то по-

имперски хуже говорят.

- Это ж всю глотку перекроить надо, - ворчит Сена, - и зачем это им?

- Сами не сказали, а спросить я не догадался.

Дерек ухмыляется краем рта, а я ведь – и в самом деле просто не догадался. Возможно,

что отличное произношение и знание людского языка – не прихоть их зверобогини, а

какой-то смысл в себе несет.

- В драке как? Двумя словами – сильнее прежних? И насколько?

- Сильнее. Намного. Опыта реального у них пока мало, а скорее всего, и вовсе нет. Одно

только это меня и спасло. Опыта поднаберутся – беды нам с ними будет.

- Значит, нельзя им давать опыта набираться. Еще что?

- Глаза крупнее, голова больше, осанка прямее. На пальцах, похоже, по суставу добавилось

– ножи они теперь не в пример ловчее держат, что прямым хватом, что обратным. И – мои

все с ножами были, но я позже, уже с дерева, видел, как один верг с мечом, у меня

отобранным, упражнялся – и не сказать, что у него плохо получалось.

- Хорошие новости есть? – спрашивает, заметно помрачневший, Дерек.

- Нет… - я задумываюсь, - хотя… вот: раз у их самок теперь по два соска, так и щенков в

помете поменьше будет. Как у людей.

- Именно, что как у людей, - мрачно кивает Дерек, - заметь, это совершенно не мешает им

плодиться так, что тараканы завидуют.

Я только плечами пожимаю. Характерная оговорка, кстати. «Им». Не «нам», а «им». Уже

не в первый раз я замечаю, как егеря себя неосознанно от рода людского отделяют. Среди

молодых такого нет, а вот среди старых и опытных – чаще частого. Даже за собой

замечаю. Вот только не пойму никак – отделяя себя от людей, кого мы за новый вид бестий

считать начинаем – людей или нас самих, егерей?

- Ладно, - Дерек встает, давая понять, что разговор окончен, и решение им принято, -

Шелест, сколько рыл в клане?

- Тридцать одна лежка, - говорю я, - но, похоже, они в них теперь посвободнее спят. Место

у меня не слишком удобное для наблюдений было, но - как бы не парами даже. Так что –

не больше сотни, я думаю. А то и полсотни даже.

- Лучше будем считать, что полторы. Сена, сходи в свою казарму, приведи ко мне пяток

лейтенантов. Наберешь?

Сена кивает.

- Медведь здесь, Красный здесь, Хорек тож…

- Иди, - прерывает его капитан. Сена, кивнув, замолкает и выскакивает из палатки.

- Покажи на карте логово, - капитан вынимает из-под стола свиток и разворачивает его.

Карта большая, на столе не умещается, и концы свитка скатываются со стола вниз.

- Показать? – удивляюсь я, - я просто привести могу туда…

- Ты туда не пойдешь. Новы в логово все равно больше не вернутся, так что толку там от

тебя не больше, чем от кого другого. У меня для тебя другое задание – под Ганнеком

гнездо гиттонье образовалось, туда Малыш на завтра уже сквад собрал, но так теперь

вышло, что сквад есть, а лейтенанта у него – нет. Вы ж с Малышом друзья вроде? Вот и

пойдешь за него.

Я нахмурился. Малыш – парень с улыбчивым лицом деревенского дурачка и фигурой

вставшего на задние ноги быка-трехлетка – был другом практически всем. Инстинкт

самосохранения просто требует иметь такого в друзьях, а не во врагах. Другое дело, что

мне Малыш был должен сотню драхм и, признаться, я на этот долг рассчитывал. Я ж

кошелек свой на сохранение не оставил, когда в Ольштад направлялся. А верги его с меня

зачем-то сняли – уж и не знаю, зачем. Случись вергу зайти в лавку или таверну, деньги у

него попросят в последнюю очередь. И вот если с Малышом беда какая приключилась, то

на ближайший месяц придется мне поясок потуже затянуть.

- А что с ним?

- У доктора он лежит, с дурной болезнью… герой-любовник.

Я хмыкнул. Вообще-то, против гиттонов принято бойцов поздоровее посылать – вот вроде

того же Малыша. Но, во-первых, в нашем деле гран мозгов фунта мышц стоит, и, с этой

стороны, в своей способности Малыша заменить я ничуть не сомневался – уж не в обиду

ему будь сказано. А во-вторых, выносливость там много важнее силы, а на выносливость я

никогда не жаловался. Я, вообще, двужильный.

- Ладно, на гиттонов, так на гиттонов. Когда?

- Завтра с утра. Покажи логово и иди, собирайся.

- Мне собраться – только подпоясаться, - говорю я и тыкаю пальцем в разложенную карту,

- вот тут, где речка под горой петлю делает. О!

Я таращу глаза, тру их, но надпись не исчезает. Речка шириной в два шага, журчание

которой я слушал битых двое суток, оказывается, носит гордое название «Фатум».