Цитадель Гипонерос

Они вползли в идущую под легким уклоном трубу. По шее и голове Гэ заходили порывы свежего воздуха, а шероховатые пол и стены царапали коленки и ладони. Шлюз закрылся, издав долгий стон.

— Вентиляционный канал, — пояснил священник вирны.

Они двигались практически на четвереньках добрую сотню метров, и в такой неудобной позе, что у Гэ мышцы сводило болезненными спазмами, предвещая судороги. Ее подстегивал страх застрять в этой тесной трубе, подталкивал ее не останавливаться, выложить все ресурсы воли, чтобы не отстать от проводника. Гэ сердито засучила свое пропотевшее платье до бедер. Легкая ласка воздуха вдоль бедер и по низу живота помогла восстановить энергию, и она, сама не заметив как, преодолела последние несколько метров трубы.

Они вывалились в огромный отсек, в котором Гэ не могла разглядеть ни потолка, ни перегородок. Она мельком увидела тонкие колонны метрах в пятидесяти друг от друга, а потом из теней, как призраки, проступили сотни недвижных фигур. Удивленная Гэ расправила платье, прикрыв ноги.

— Идем, сестра Гэ…

Ей с определенностью показалось, что все эти люди ждут именно ее — мысль, которую она сочла абсурдной и поспешила тотчас побороть. Своеобразная атмосфера, царившая в этом отсеке, дух заговора и тайны, ее только нервировала.

Священник вирны провел ее в центр отсека — по всей вероятности, старого склада. Хотя люди стояли неплотно и не пришлось, чтобы пройти, никого расталкивать, мужчины и женщины этого загадочного сборища подчеркнуто расступались перед ними. В людских глазах ей почудились проблески благоговения, и она спросила у себя, не угодила ли в конце концов в мир параноидальных иллюзий. Гэ вдруг уловила связь между происходящим и попытками контакта со стороны неизвестного, которого лекарь прозвал «нерешительным воздыхателем».

Танцующие возле шестигранной колонны огни высекали из сумрака лица двух десятков человек, стоявших вокруг выгравированного на полу круга. Одуряющий запах ржавчины смешивался с ароматами ладана и горячего воска. Гэ завороженно устремилась взглядом к игре света, этим тонким, беззвучным прикосновениям, которые будто выпытывали души предметов и существ, которых они ласкали. Помимо сакрального круга девушка различила элементы ритуала инициации вирны — свечи и ароматические палочки.

У подножия колонны три жреца (их, как и проводника, можно было узнать по коротким штанам и прямым туникам), присев, готовили нектар гармонии — криптогамы[9], измельченные и смешанные с ферментированным напитком. Благодать и гибельность криптосов — спорообразующих растений, также известных как грибки или лишайники, — разделяла тонкая грань, и только каста жрецов владела изощренным знанием дозировок, что обеспечивали видения гармонии, не вызывая безумия или смерти. Некоторые пассажиры, и отец Гэ в их числе, утверждали, что крипту даровал защитник Эль Гуазер, чтобы помочь изгнанникам перенести страдания странствий, а другие, и мать Гэ среди них, заявляли, что она произросла в пути, чтобы указать им путь к выздоровлению. Третья гипотеза, ловкий компромисс первых двух, говорила, что ее действительно дал великий Эль Гуазер, но заняла свое сакральное положение она в космосе, по выходу из Млечного Пути. Каста криптоделов, подчиненная касте вирны, растила в герметических отсеках более сотни различных сортов.

Глубокая, торжественная тишина, едва нарушаемая гулом двигателей, будто саваном накрыла зал. Священник подвел Гэ к старухе, сидящей со скрещенными ногами на покрытой белой тканью кушетке, в окружении группы сестер всех возрастов. Ее полузакрытые глаза, словно тлеющие угли, озаряли испещренное морщинами лицо. Искусно уложенные складки свободного платья оставляли открытым одно плечо и верх иссохшего бюста. Мерцающие блики от свечей, которые покачивались в руках застывших кругом в нескольких шагах помощников, заостряли контуры ее костистого черепа.

— Я привел к вам юную Гэ, — поклонился священник вирны.

Старуха кивнула и уставилась на Гэ. Девушка почувствовала, что от этого взгляда, как бы он ни потускнел, в ее душе возгорается пламя. Ноги под Гэ задрожали, и ей пришлось опереться на руку священника вирны, чтобы не упасть. Ей внезапно почудилось, словно из нее сквозь кожные поры изгоняется вся тьма, вся энергия ненависти и разрушения, что переполняла ее на последних крипто-церемониях. А потом, как в актовом зале, ее охватил необъяснимый ужас, поднимающийся из самых глубин существа.

— Чего вы хотите от меня? — вскрикнула она.

Ее дрожащий от негодования и страха голос взлетел, будто раненая птица, к невидимому своду. Морщинистых губ старухи коснулась улыбка.

— Твой гнев понятен, маленькая Гэ, но не позволяй его огню спалить себя. Ты скоро нас поблагодаришь за все принятые меры предосторожности, чтобы скрыть твой приход сюда.

Странно сильный и молодой голос старухи разительно не вязался с ее очевидной дряхлостью.