Цитадель Гипонерос

Взяв себя в руки, кардинал подошел к Ксафоксу и его двоим визави. Он воспользовался старым принципом, усвоенным в стенах ВШСП Венисии: если какие-то события прошли мимо доброго слуги Крейца, он делает вид, что сам их организует. Его мыслехранители, миссионеры и личный секретарь последовали его примеру. Яростные порывы ветра с высот прогнали зловоние, исходившее от двух серпентье.

— Мы начнем операцию через три местных часа, Ваше Преосвященство, — сказал Ксафокс, обращаясь к кардиналу.

Прелат еще не смог определиться, что его больше всего раздражало в великом инквизиторе: эта настораживающая способность предугадывать появление и намерения его собеседников, или хрипота в голосе.

— Если вы не возражаете, Ваше Преосвященство, — добавил скаит с нахальной ноткой.

— Заканчивайте с этим поскорее, господин инквизитор! — надменно уронил кардинал.

— В этом положитесь на наших зверушек! — воскликнул дрессировщик. — Способны прикончить до десятка змей в час! И причем анаконд из Ноухенланда, чешуйчатых тварей длиной метров по тридцать, по сорок! Рядом с ними ваши коралловые змеи — дождевые червяки!

— Не сомневаюсь, — пробормотал кардинал.

Он не выдерживал настойчивого взгляда обращавшегося к нему серпентье. Эти люди с грубыми физиономиями и немытыми руками вызывали у него такое отвращение, что даже просто смотреть на них было выше его сил. Он с честью вышел из положения, с увлеченным видом уставившись на увенчанные пеной волны Гижена. Соленый запах океана внезапно показался ему сладчайшим из запахов.

— Не следует ли нам в последний раз обсудить целесообразность этой операции? — без особого энтузиазма начал он.

— Мы уже говорили об этом раньше, и вы признали ее обоснованной, Ваше Преосвященство, — ответил Ксафокс.

Кардинал, кажется, уловил в нейтральном тоне великого инквизитора завуалированные угрозы.

— Я губернатор этой планеты, верховный представитель светских и духовных сил империи Ангов, и если я решу отложить выпуск на свободу этих жутких серпентеров sine die[11], вы не сможете противостоять этому, господин инквизитор!

— Никто не собирается бросать вызов вашей власти, Ваше Преосвященство, — сказал Ксафокс, поклонившись. — Однако иерархия из Венисии прислала вам…

— Иерархия в Венисии ничего не понимает в экологических особенностях Эфрена! Кто точно предскажет ущерб, который эти крылатые монстры нанесут внутренности кораллового щита?

— Наши животные не монстры, сэр! — вставил дрессировщик. — Обучены охоте на чешуйчатых так, чтобы не портить пейзажа!

— Леса Ноухенланда не имеют ничего общего с коралловыми оргáнами! — потерял терпение кардинал.

— Может быть, но вы даже не подозреваете, как гибки наши животные! Могут проскользнуть в такие дырки, в какие никто не проберется… да хоть в женское нутро, к примеру!

Кардинал д’Эсгув внезапно забыл о своих навыках автопсихозащиты, и на несколько секунд его угловатое лицо сменилось отвратительной маской ненависти и ярости.

— Простите меня, господин, — добавил серпентье, внезапно вспомнив, что у крейциан с чувством юмора туго. — Это была всего лишь аллюзия на обет целомудрия священников…

— Еще одна такая аллюзия, сударь, и вы горько пожалеете, что подвернулись мне на глаза!

Ошарашенный дрессировщик запустил пальцы себе в бороду, затем вытащил из кармана кожаного костюма маленькую жестяную коробочку. Он открыл ее и ухватил большим и указательным пальцами несколько коричневых прутиков, которые нервно засунул между потрескавшимися губами.

— Такое развертывание сил кажется мне несколько… несоразмерным объявленной цели вашего начинания, — продолжил прелат ровным голосом, в котором все же проглядывались вспышки гнева.

— Эта женщина и ее ребенок чересчур долго бросали вызов духовной и светской власти империи Ангов, — ответил Ксафокс.

Ветер задувал в капюшон его бурнуса и приоткрывал его изборожденное лицо и совершенно желтые глаза.

— Нельзя сказать, чтобы они нас действительно беспокоили! За ними так пристально присматривают, что им никак не вступить в контакт с жителями планеты.

— Они враги Веры, Ваше Преосвященство. Если мы оставим их на свободе, кончится тем, что они станут примером, символом, они вызовут нездоровое поклонение и превратятся в зародыши ереси.

— Для того у нас и предусмотрены службы стирания — чтобы предотвращать отклонения. Зачем нам выпускать в кораллы этих… этих хищников?

— У нас есть веская причина для уничтожения змей, Ваше Преосвященство: их многочисленность и постоянная настороженность не позволяют нам схватить бывшую тутталку Оники Кай и ее сына. Они проглотили всех наемников-притивов, которых мы отправили на коралловый щит.

— Что за мысль вам пришла в голову послать людей на обед этим мерзким рептилиям! Жизнь… человека (он сделал особое ударение на этом слове) драгоценна, господин инквизитор.

— Это еще одна причина позволить серпентерам избавить нас от этих гадов, которые столь же опасны, сколь и бесполезны. Не говоря уже о том, что их отношение к Оники Кай и ее сыну говорит о мистических силах.

— Не богохульствуйте: мистической силой обладает лишь Истинное Слово!