Цитадель Гипонерос

Этот пейзаж скоро сотрет с лица земли пустота. Ничего не останется от исторического района Романтигуа, сердца имперской столицы, этого уникального памятника истории и гордости сиракузян. Ни одного из этих зданий с элегантной и смелой архитектурой. Ни одного из этих фонтанов и этих скульптур из розового опталия, ни одного из этих голубомраморных мостов, ни одного из этих величественных дворцов, ни одной из этих самоцветных аллей, этих цветников, этих пурпурных лужаек…

Вскоре перед напором нахлынувшего Несотворенного исчезнут любые волны, любые формы, любые материальные тела, включая Гаркота и десять тысяч его братьев по чану. Абсолютная тишина заглушит шум и неистовство, бесконечный холод нейтрализует жар и его искры созидания.

Гаркоту показалось, что нервные имплантаты внутри его черепа нехотя запульсировали. Так для него выражалась печаль, или точнее — вероятность, что он проходит мимо желанной цели. Его не программировали переживать ощущения наподобие чувств или эмоций, но, живя среди людей, он порой сожалел о том, что человечество должно исчезнуть, чтобы позволить прийти Несотворенному. На нем вновь сказалась искусственная пустота, вложенная спорами-властителями, которые подобными приступами подстегивали в нем неудовлетворенность, жажду личного признания. Бывший коннетабль Паминкс, прежде чем слиться с ним и сформировать ядро третьего конгломерата, сказал, что новая нейрологическая программа восстановит единство его споры и уничтожит любые намеки на субъективность, на страдание; однако приходится признать, что с этим споры-властители промахнулись.

Сенешаль немало постарался, подготавливая величественное царствие пустоты, и продолжал вносить весомый вклад. Но, пусть люди и обрекли себя на уничтожение сами, даже несмотря на то, что Гипонерос был не более чем ответом на их собственную слабость, Гаркот находил прискорбным уничтожать этаким образом все проявления творческой силы человека. Неужели его данные снова заразились этим странным вирусом, зовущимся эмоциями?

Ностальгические позывы сенешаля могли бы объясняться (вероятность от 49 % до 50,5 %) внезапным незапланированным вторжением Тиксу Оти в механизмы Гипонероса. На несколько секунд, в тот самый момент, когда разум оранжанина отделился от своей телесной оболочки и растворился в первом конгломерате, Гаркот превратился в квант энергии, одновременно самостоятельную сущность и часть полевого взаимодействия. Он воспринял ранее абстрактные для него понятия интуиции, чувств, эмоций. Он осознал, что такое основа бытия, уловил первопричину вечности во взрыве материи.

Гипонероархат, стабильность которого вмешательство Тиксу Оти поначалу подорвало, отреагировал, стал выстраивать защиту, изолировать мысли и воспоминания нарушителя, разрушать его разум. В результате споры-властители натолкнулись на защитный барьер, воздвигнутый антрой, на вибрацию такой силы, что она отвлекла на себя огромную часть нега-энергии Несотворенного и значительно ослабила потенциал скаитов. Оранжанин устроил диверсию в утробе Гипонероса, чтобы позволить людям-истокам перегруппироваться и подготовиться к ответному удару. Только вот он забыл, что сам был одним из существ-истоков, и что его самопожертвование в равной степени ослабило потенциал человечества.

Расчеты чана, опирающиеся на многочисленные пророчества и другие отголоски творящего Слова, разбросанные по мирам-колониям, показали, что союз двенадцати этих существ-истоков станет серьезной угрозой для Гипонероса. Четверо из существ находились здесь, на Сиракузе, погруженные в искусственный сон. Гаркот согласился передать неподвижные тела муффию церкви Крейца в знак если не доверия, то доброй воли, но предусмотрительно придержал у себя их криокоды реанимации. Он мог бы отправить их в крематорий и превратить их телесные оболочки в пепел, но побоялся полностью потерять власть над их разумом, над той вечной первопричиной, которую люди называли «душой». Множество религиозных доктрин утверждали, что после прекращения жизнедеятельности душа переселяется в другое тело, точно так же как после растворения скаитов в чане их мозговые имплантаты переустанавливались в новую материальную оболочку. Это были всего лишь верования, гипотеза, которую никто так и не доказал, но вероятности оставались слишком высоки, чтобы Гипонерос решился рискнуть, как он уже рискнул поступить с Шри Митсу и Шри Алексу, последними действующими мастерами индисской науки. Пока душа оставалась в плену своего телесного носителя, ее можно было обнаружить и выследить, давить на нее физически и ментально. Таким образом, криогенизация идеально решала проблему: замораживание действовало так же, как стирание. Даже защищаемый антрой ум переходил в состояние глубокой комы, более сам себя не осознавал и никак, следовательно, не мог проявить себя в сфере творения.